Фаина Раневская. Клочки воспоминаний

А в начале шестидесятых она получила письмо из Румынии от своих родных: матери, отца, старшего брата. Они прочли о ней в газетах и узнали свою Фаину, с которой расстались в 1917-м. Она мечтала поехать в Румынию, повидаться с ними. Но не случилось.

Тогда же, в шестидесятых, в Россию из Турции вернулась ее родная сестра, Изабелла Георгиевна Аллен. Долгое время она жила в Париже, вышла замуж, переехала в Турцию, ее муж умер. Оставшись совсем одна, Аллен прочла однажды о своей сестре: лауреат Государственных премий, кинозвезда, крупная театральная актриса… Несомненно, богатый человек. Написала Раневской письмо и приехала по ее приглашению в Москву. Приехала окончательно, поменяв 1000 долларов на 900 рублей по курсу. Сестры стали жить вместе. Богатство, машины и виллы обернулись двумя комнатами в доме на Котельнической набережной – там, где кинотеатр «Иллюзион».

Фаину Георгиевну попросили как-то рассказать о впечатлениях Беллы о Турции. «Все турки дураки – они вешают картины под самый потолок! Представляете, как надо задирать голову, ведь они же сидят на полу!» – поведала Раневская рассказ сестры.

Белла и в старости оставалась необычайно красивой. Ее адаптация к социалистической действительности проходила в жанре эксцентрики: «Я заказала очки на улице какого-то сентября, где это, Фаина?» (имелась в виду улица 25 лет Октября). Она заходила в продуктовый магазин и, когда подходила ее очередь, спрашивала продавщицу: «Как здоровье вашей матушки? А батюшки?» Сзади медленно наливалась злобой московская очередь. Раневская повела Беллу в лучший актерский ресторан ЦДРИ. Пока ждали официанта, Белла заметила: «Невозможно же сидеть, здесь пахнет бараньим жиром».

Вскоре Беллу разыскал ее давний поклонник – Николай Николаевич Куракин, сын князя. В советское время он собирал и ремонтировал церковную утварь. Это был высокий, всегда очень подтянутый старик, в глазах его светились решимость и отчаяние. Долгие часы из комнаты Беллы несся сдобный куракинский бас. Он по-прежнему был влюблен. Раневская уставала и злилась за стенкой, в своей комнате: «Старый осел, совсем сошел с ума…» Потом Изабелла Георгиевна тяжело заболела и умерла. Раневская похоронила ее на Донском кладбище, сама выбрала камень из лабрадора: «Изабелле Георгиевне Аллен. Моей дорогой сестре».

...