Файролл-13. Петля судеб. Том 3.

— Хорошо, что тут Кролины нет, — тихонько шепнула мне на ухо Мысь перед тем, как переместиться на указанную ей позицию. — Она бы за эти слова сейчас кое-кого сильно причесала.

— Так и я их не забуду, не сомневайся. Просто для всякого овоща есть свое время. Что встала? Дуй на позицию, вот-вот начнется финальная… А, уже началась! Дуй куда сказано!

Дозорный, сидящий под валуном, находящимся на окраине небольшого, но добротно обустроенного лагеря, и беспечно до того дремлющий, открыл глаза, потянулся, увидел нас и во весь голос заорал что-то вроде «Беда! Враги! Напасть! К оружию!».

Само собой, его услышали в лагере, после чего там началась небольшая суета, дающая нам еще одно, последнее преимущество, изначально заложенное в игровой процесс. Больше система никаких скидок нам давать не станет, что, в принципе, честно. Никто не говорил, что инстансы являются местом для легкой и приятной прогулки, тут надо или ложиться костьми, чтобы победить, или умирать, оставляя навсегда свои вещи и часть опыта. Пафосно сказано? Не спорю. Но это чистая правда.

Нерадивого стражника, кстати, я лично зарубил, так уж получилось. Первый удар ему перепал от Турка, второй от Гунтера, ну а я этого горлопана, выходит, добил. Перед глазами пронеслась какая-то информация, извещающая меня о том, что мной открыт свой личный счет, что за смерть каждого разбойника группе будет начислен особый бонус, и я теперь поучаствую в дележке и этого пирога.

Собственно, за это игроки и любят походы в инстансы, тут очень много всяких побочных мелких игровых лакомств, которые по завершении процесса складываются вместе, в количестве представляя собой очень даже недурственный куш. Опыт, очки репутации с разными фракциями, коллекционные медали, жетоны и монеты, совершенно уж неожиданные вещи вроде портретов венценосцев, дающих какие-то бонусы, или разрозненных картин давно умерших художников из местных, собрав которые в своей личной комнате, ты можешь получить награду или, к примеру, скрытый квест — чего здесь только не приобретешь. Но и потов с тебя при прохождении сойдет столько, что можно небольшого слоненка в них искупать.

Мы ворвались в лагерь на плечах все еще растерянных его обитателей, но на том наше превосходство себя исчерпало. Разбойники оправились от первого шока, ощерились кривыми саблями и начали оказывать серьезное сопротивление, истошно при этом вопя и обещая каждому из нас смерть страшную, лютую.

А через пару десятков секунд мы увидели и главную цель своего похода — Саула, брата Рахмана. Он выбрался из того самого шатра, который находился на уступе, примеченном мной сразу, как мы попали в пещеру, начал возмущенно махать руками, а после что-то недобро заорал. Как видно, эта короткая речь обладала немалой мотивационной ценностью, поскольку разбойники мигом оставили тактику обороны и перешли в атаку, абсолютно не щадя себя.

Бум-м-м-м! Огненный шар, отправленный в сторону уступа кем-то из наших магов, расшибся о невидимую завесу и стек по ней огненными потоками. Та же судьба постигла и сгусток мерзко-зеленой субстанции, который так и подмывало назвать «кислотным плевком».

Маг. Это был маг, тот самый Грисвелл, который не раз уже упоминался в наших разговорах. Он выскочил из того же шатра, что и Саул, глянул на происходящее, как мне показалось, крайне обрадовался увиденному, а после незамедлительно заблокировал атаки наших магов.

Но не это было самым странным. Он был не НПС. Грисвелл — игрок!

Все эти подробности я еле успевал выцепить краем глаза, поскольку особо таращиться на происходящее мне было попросту некогда. Драка завязалась совсем нешуточная, ее, пожалуй, даже можно назвать небольшим сражением, потому отвлекаться от происходящего не просто неразумно, а смертельно опасно. Умирать же мне не с руки, больно интересные дела вокруг творились. Плюс не хотелось опять становиться пассивным участником действия, как тогда, когда мы с Кролиной ходили добывать проклятую секиру. Есть в этом что-то неправильное. Все здесь дерутся, а ты на точке возрождения ожидаешь результата.

— А-иль-ау-у-у-ум! — Бородатый здоровяк с гнилыми зубами попытался сделать из одного Хейгена двоих, нанеся саблей удар сверху, причем невероятно мощный, я еле-еле сдержал его щитом. — Умри, проклятый!

— Сам сдохни! — не остался я в долгу и попытался своим мечом проделать сквозную дырку в его животе, но, увы, тоже не преуспел. — Тьфу! До чего же ты вонюч!

— И-эх! И-эх! — Разбойник заухал, точно филин, раз за разом рубя мой щит, который, заметим, начал как-то нехорошо потрескивать. — Убью! Ар-р-р-р!

Последний возглас прозвучал более жалобно. Оказывается, Гунтер, заметив, что мне приходится лихо, нанес бородачу удар сбоку, практически перерубив ему предплечье. Это было очень своевременно и здорово, вот только при этом он сам открылся, чем моментально воспользовался еще один пустынный удалец, который взмахом своей сабли чуть не снес рыцарю голову. Тот пошатнулся и упал на камни пещеры, как скошенная трава, без единого звука.