Файролл. Снисхождение. Том 2

– Марина, хорош уже – я поморщился – коньяк вещь хорошая, но отрыжка от него невыносима – Тебе она не нравится, я это давно знаю, но то, что ты ее то и дело называешь «колхозницей» и «дояркой»…

– «Буренкой» – поправила меня Вежлева.

– Да – кивнул я – Так вот – тебя это не красит, а меня раздражает. Причем я тебе про это уже как-то говорил. Давай все-таки уважать… Ээээ…

– Друг друга в данном случае не подходит – иезуитски улыбнулась Вежлева – Ладно, договорились. Я буду звать ее «твоя подружка». Так тебя устроит? Прости, другого применения для нее я придумать не могу.

– Устроит – кивнул я.

– Правда, она меня «шлюхой» называть не прекратит, разумеется, но мне на это плевать.

– Не припоминаю такого – совершенно искренне сказал я – Вот ни разу.

– Это потому что я не мелькаю у вашей пары перед глазами – пояснила Марина – Но как только она узнает, с кем ты едешь в Прагу, то ты столько всего про меня сразу услышишь и узнаешь… Эй, вы там заснули? Мне долго ждать?

– Я здесь – цокая каблучками, к нам подбежала стройная золотоволосая девушка.

– Сопроводишь Харитона Юрьевича до его апартаментов – тоном, не подразумевавшим возражений, сказала Марина – Сдашь с рук на руки его подружке. Вопросы?

Они были.

– Что за ерунда? – поинтересовался я – Накой этот цирк? Я уж молчу о том, какой вой поднимет… Аааааа!

– Соображаешь – гордо заявила Вежлева – Должны же быть в моей жизни какие-то радости?

– Но не за мой же счет? – резонно заметил я – Тебе весело, а мне? И вот ей?

Я показал на девушку, лицо которой моментально омрачилось. Несомненно, она знала, что подобные забавы руководства обычно ведут к возникновению проблем у младшего персонала.

– Какой ты нудный, Никифоров – недовольно нахмурилась Вежлева – Ужас. Ну и пес с тобой, иди домой сам, не хочешь приключений – не надо. Меня только до моего этажа проводи – и проваливай.

Женщина покачнулась, чуть не упав – похоже, коньяк добрался-таки до цели. Она вообще опьянела буквально на глазах. Я даже задумался – а в масла ли она наелась, перед тем как идти к Зимину?

– Как вас зовут? – спросил я у работницы ресепшен, подхватывая Вежлеву под локоток.

– Анна – девушка почему-то с сочувствием посмотрела на меня.

– Планы меняются, Аннушка – я чуть тряхнул Вежлеву, которая, похоже, нацелилась уснуть прямо здесь – Вести вам домой вот эту даму. Ну, и еще – разденьте ее там, тазик, может, какой найдите. И совсем хорошо будет, если вы с ней пару часов посидите – мало ли. Джимми Хендрикса вот так оставили одного – и чем дело кончилось?

– А чем дело кончилось? – заинтересовалась Анна, цепляя Марину, которая что-то бормотала себе под нос под другую руку – И кто такой Джимми Хендрикс?

Когда я вышел на своем этаже, то облегченно вздохнул. В лифте у Вежлевой случилась неожиданная вспышка активности, она довольно шустро, так, что я ее даже остановить не успел, обслюнявила мне щеку и успела расстегнуть ремень. Отдельно замечу – отменно ловко она последнее сделала, сразу виден немалый опыт. Еле мы с Анной ее угомонили. Напоследок она назвала меня «mein favorit Helmut», чем немного примирила с действительностью. На уме у пьяненькой Вежлевой был некий Гельмут, надо полагать – нордический красавец с квадратной челюстью и всеми остальными признаками юного бога, а никак не я. А я-то уж о возомнил о своей потрепанной личности! Ну и слава богу, пусть она с какой-нибудь белокурой бестией романы крутит, так всем лучше будет.

Хотя в Праге, если сложится, все-таки с ней грехопаду. Правильно мне тогда сказали – отдать ей себя в качестве трофея и забыть об этой проблеме навсегда.

Все эти приключения меня взбодрили, разогнав коньячные пары, и в свой номер я вошел уже в почти приемлемом состоянии.

– Коньяк – это понятно – Вика, которая не спала, несомненно ожидая меня, повела носом и привстала на кровати – Но духи? Никифоров, хотелось бы разъяснений.

Тон был на удивление спокойный, визгливых ноток в нем не чувствовалось. Я удивился.

– Вежлева – решил не мудрить я и последовать своему обычному правилу – если в личных вопросах есть возможность не врать, то лучше не врать. Это в профессиональной плоскости ложь мой инструмент, там без него никак. А тут – либо молчи, либо правду говори. Ложь потом раз в пять дороже обойдется. Или в десять – Она с нами выпивала. Потом ее с девушкой Анной до лифта тащил, она здорово набралась.

– Кто есть девушка Анна? – профессионально-пытливо решила докопаться до полной ясности Вика.

– С ресепшн барышня. Добрейшей, замечу, души, она и поволокла нашу красавицу домой – я стянул портки, присев на кровать – Уффф, как я устал. В душ пойду.

– Не уснешь там? – Вика с сомнением посмотрела на меня – Или того хуже – навернешься еще на мокром. Завтра сходишь. И про Вежлеву завтра расскажешь, какого лешего там эта проститутка делала. А сейчас – спи. И не хватай меня руками, от тебя перегаром пахнет. Спи!

Не угадала Марина – подумал я, засыпая. Не «шлюха», а «проститутка». Последнее звучит более возвышенно и означает профессию, а не образ жизни. А это – серьезная разница!