Удар, удар, еще удар! Назир кружит вокруг женщины как слепень, атакуя ее с разных сторон и всякий раз успешно.
Я как-то никогда не задумывался над тем, какой у него уровень. А, наверное, стоило.
— Все, спеклась красавица — сообщил нам Амадзе, вскрывший, наконец, тайник и рассматривающий красивый золотой браслет, искусно инкрустированный самоцветами — Считай, рейд пройден!
— Ааарррхххххх! — то ли заорала, то ли завыла Рышхана, услышавшая его слова, кинулась было в атаку, размахивая своей саблей, и тут гирька Назира ударила ее в третий раз, но теперь уж не в голову, а в руку. Ту самую, где находилось оружие. Ударила — и достигла цели.
Сабля громыхнула о камни, Рышхана неверяще посмотрела сначала на нее, после на Назира.
Тот коротко ей кивнул, после подошел ко мне и громко спросил:
— Доволен ли ты моим боем, мастер Хейген?
— Долго — сдвинув брови, произнес я — Очень долго возился ты, юный падаван. Твое мастерство пока не слишком велико, многое тебе следует еще узнать и испытать.
За моей спиной послышались смешки, впрочем, негромкие. Но это нормально, а вот то, что на лице Назира появилась улыбка — нет. Не в том смысле, что он никогда не улыбался, просто она была искренне-веселая, не сказать — задорная. Будь на его месте кто другой, я бы и глазом не повел. Но — Назир? Вечно безразличный, вечно собранный и какой-то неживой.
Очеловечивается он в нашей компании. Еще немного — и его домой не пустят, в замок Атарин.
— Ты взял верх, ассасин — зло бросила Рышхана, не поднимая сабли.
— Он — Назир показал на меня — Он взял верх, женщина. Ты не только посредственный боец, ты еще и глуха. Это не моя победа. Это победа моего мастера.
— Не самый сложный рейд — устало сообщила всем Кролина — С Клаторнахом не сравнить, земля и небо. Все просто, линейно, незамысловато.
— А мне понравилось — лучезарно улыбнулась Фрейя — Надо почаще вот так вместе куда-то выбираться! Весело же!
Это все прекрасно, но — не то. Мне нужно другое. Совсем другое.
Я подошел к Рышхане, которая потерянно смотрела на разоренный лагерь, на бродящих по нему игроков, на Амадзе, который прямо как учитель ученикам на экскурсии рассказывал всем желающим его слушать, в чем опасность ловушки, установленной в палатке, и о чем-то думала. О чем-то очень невеселом.
Постояв рядом с ней, я нагнулся, поднял с камней ее саблю, вытер рукавом клинок, а после произнес:
— Ты честно дралась, пантера пустыни. Честно и смело. Мне не нужна твоя жизнь и я не возьму себе твое оружие, хотя и имею на него право. Забери его обратно. Забери, это не нанесет урона твоей чести воина. Ты ничего просишь, я сам тебе отдаю его обратно.
Она несколько секунд помедлила, а после протянула руку и сделала то, о чем я ее просил.
Хвала небесам!