— Это не все, женщина — покачал головой я — Ты сильна, умна, красива, за тобой идут люди, которые жаждут воли и крови больше, чем чего-либо другого. Я такой же, как ты. Они — тоже. Но времена таковы, что такие, как мы скоро станут дичью на охоте, поскольку не всем нравится слово "свобода", а еще больше те, кто это слово произносят чаще, чем другие. Ты слышала, что в мир вернулись боги?
— Слышала — прищурилась Рышхана.
— Двое из них них, Витар и Месмерта, желают выхолостить этот мир, принеся в него порядок и закон — поморщился я — Свой порядок и свой закон, те, по которым нам с тобой нет места под небом. Я презираю и этих богов, и их порядки. Я плюю на них. Когда придет день Последней Битвы, выйду на бой, встав плечом к плечу с теми, кому такой расклад тоже не по душе.
— Сказано хорошо — воительница вогнала саблю в ножны, прежде поцеловав ее клинок — Но воевать с богами все равно что нести воду по пустыне в открытой чашке. Раньше или позже вместо влаги в ней окажется только песок.
— Верно — кивнул я — Боги — не люди. Бога может победить только бог. Потому мы займемся теми шакалами, что подбирают куски за Витаром и Месмертой, а остальное на себя возьмет Тиамат. Она тоже богиня, но другая. Она знает, что помимо белого и черного цвета есть другие, и их много. А еще она знает, что свобода то главное, что нельзя отбирать у людей. Деньги, власть, волосы — можно. Свободу — нет.
— Респект и уважуха — стукнул себя в грудь Маниякс.
— Однозначно — подтвердил Слав.
— Текст запомни, а лучше запиши — посоветовала Кролина — В день этой самой Последней Битвы толкнешь речь с большого холма, чтобы все слышали. Такие штуки всегда работают.
— Ты хочешь, чтобы я встала на ее сторону, воин? — уточнила Рышхана, не обращая внимания на моих сокланов.
— Да — признал я — Когда придет день Последней битвы, твои руки будут не лишними на поле боя. И если ты будешь с нами, шансы на победу станут чуть больше. Хотя, не стану скрывать, мы все скорее всего останемся там.
— Хорошая смерть — вот то, о чем мечтает любой воин, уж ты-то это знаешь — Рышхана поправила свои пышные волосы — Да и не получится отсидеться в стороне, коли в мир нагрянула большая война. Твой выбор мне нравится. Я принимаю предложение. Я — с тобой.
— Рад слышать! — хлопнул я ее по плечу — Ох, чую порезвимся мы на том поле!
Ну, и куда дальше? В какие дебри?
Груукх, Груукх… Что-то знакомое. Ладно, потом вспомню. Или не вспомню, потому что Великая Степь — это вообще где-то у черта на куличиках. Дорога в нее начинается за плато Грускат, а эти места мне по новой навещать неохота. Ну да, троллей там теперь нет, они со своими камнями откочевали на Серые Пустоши, но и без них там веселого немного.
— Рышхана, у меня к тебе есть еще одна просьба — обратился я к воительнице, которая все еще стояла рядом — Вернее — вопрос. Скажи, а тебе ничего не говорит название Агтапур?
Глава двадцатая, последняя
в которой, по традиции, что-то заканчивается, а что-то начинается
— Агатапур? — я бы назвал улыбку девушки плотоядной — А зачем тебе Агтапур, воин?
— Надо — уклончиво ответил я — Есть кое-какой интерес к тамошнему природному ландшафту.
— Я не поняла последнего слова, но это и не столь важно — Рышхана облизала губы, и я заметил, что язык у нее, оказывается, синего цвета. Надо думать, наследие папаши-джинджина — Да, воин Хейген, я знаю где находится оазис Агтапур.
— И? — я поморщился — Слушай, давай обойдемся без глубокомысленных пауз, хитрых переглядок и прочего эмоционального мусора, а? Ты хоть баба и красивая, но полукровка и убийца, я тоже не сильно добропорядочный товарищ, потому расшаркиваться друг перед другом смысла нет.
— Идет — легко согласилась Рышхана — Тебе надо попасть в Агтапур? Отлично. Мне тоже.
— О как — удивился я — То есть ты знаешь, где он находится, но не можешь туда попасть.