Фаирсан

— 237 капсул — в норме. 5 капсул — возможны проблемы при пробуждении. 17 капсул — не поддаются диагностике.

— Принято. На сколько хватит твоего огненного шара? — Тия обратилась к брату.

— Не знаю. Обычно они сразу взрывались после запуска, я никогда не пытался их надолго задерживать.

— Ну, будем надеяться, что батареи корабля хотя бы чуть-чуть зарядятся. Что будем делать дальше?

— Берем мощный кристалл и запускаем на солнце, как и собирались.

— Хорошо, только без суицидов. У меня есть некоторые идеи, как обойтись без ныряния в мантию. Пошли на склад, — Селестия направилась к выходу из отсека.

— Постой... мне надо... — замялся Фаирсан.

— Я поняла, иди, конечно же, я подожду.

Аликорн прошел вглубь отсека, отсчитав шесть рядов, и, повернув, остановился у четвертой капсулы. Контрольная панель светилась успокаивающим зеленым огоньком, и у Фаира отлегло от сердца. От движения воздуха несколько пожелтевших листов, лежащих на пластиковой крышке, упало на пол и разломилось на части. Склонившись над криокамерой он вгляделся в лежащую пони. Хотя память со временем ее образ немного приукрасила, но все равно от взгляда на милую мордочку его сердце затрепетало. Серебряная грива была скреплена золотой заколкой — когда-то Эквестер, уступив его просьбе, приоткрыл крышку, чтобы он смог ее закрепить. Пробуждение пони было делом обозримого будущего, и Фаирсан стал задаваться вопросами, как себя вести и что говорить. У него совершенно не было опыта общения с кем-то еще, кроме своих сестер. Наконец, оторвавшись от созерцания Кенди, он вернулся к входу в отсек.

— Все в порядке? — спросила Селестия.

— Да, Сахарок, все хорошо. Пойдем.

Аликорны направились к складам, где среди прочих вещей хранилось несколько мощных магических кристаллов. Согласившись с тем, что ситуация критическая, Эквестер открыл им доступ. Кристаллы, вставленные в тяжелые оправы, хранились на подставках в особом экранированном помещении. Они были деактивированы и требовали долгой зарядки, прежде чем их можно было использовать. Взяв два кристалла, аликорны направились к выходу. В последний момент Селестия обратила внимание на затемненную витрину и, заинтересовавшись, приподняла крышку. На бархатной подставке лежали золотая тиара невероятной красоты и маленький конверт. Тия осторожно взяла конверт, раскрыла и вытащила пожелтевший листок бумаги. При попытке его развернуть, лист разломился, но слова еще можно было прочитать.

«Милая Тия, вот и настало твое совершеннолетие. Я надеюсь, что вы уже нашли свою новую страну и живете в мире и спокойствии, но даже если и не так, прими этот скромный подарок и мое благословение. В трудах и в отдыхе, он поможет и укрепит твою силу. С любовью, твой отец, Кастус Лукс Аликорн».

— Смотри, Фаир! — восхищенно воскликнула Селестия. — Это — мне!

— Мило, хорошо сочетается с твоим ожерельем. Может тут и для меня подарок хранится? — с легкой ревнивой ноткой ответил Фаирсан и внимательно оглядел помещение, но других закрытых витрин в нем не было.

— Наверняка отец и для тебя приготовил подарок, может он просто не связан с магией? — убежденно сказала сестра, примеряя тиару. — Ну, как я выгляжу?

— Тебе очень идет!

— Ваш подарок храниться в арсенале, — проинформировал Эквестер.

— Правда? — обрадовался брат. — А можно мне его забрать?

— Нет, доступ в арсенал — только с разрешения капитана.

— Но ведь ситуация критическая, — напомнил Фаирсан.

— Ситуация не требует применение оружия, — ответил корабль.

— Ну, ладно, я подожду. Нам еще что-нибудь нужно со склада? — уточнил Фаирсан.

— Нет, ничего такого, чтобы нам в ближайшее время понадобилось.

Они вышли из корабля, и Селестия спрятала кристаллы в санях. Филомина, которая, нахохлившись, их дожидалась, бросилась к Тие и забралась под попону. Приказав Эквестеру закрыть шлюз, аликорны отправились обратно.

***

Обратный путь дался Селестии гораздо легче чем в прошлый раз, не смотря на то, что последний отрезок пути она решила проделать без остановок. Переступив через входное отверстие оазиса, она сразу погрузилась в озеро, оставив над поверхностью лишь полголовы и задремала. Прохладная вода принесла облегчение ее натруженным мышцам и отекшим крыльям. Фаирсан заявил, что ни капельки не устал, и был отправлен на свою созерцательную скалу заряжать магический кристалл. Хотя сам процесс зарядки давался ему труднее, чем сестре, зато он мог делать это без перерыва, восполняя силы солнечным светом. Филомина сидела с Фаиром и допытывалась о том, кто мог снести яйцо. Объяснения она поняла так, что яйцо было снесено отцом аликорнов, а Фаирсан с Селестией из него вылупились. Несмотря на вопиющие логические неувязки, такое объяснение птицу вполне удовлетворило, и она преисполнилась глубоким уважением к их отцу.