Факап

Дон Рэба недооценил Багира. Тот, выслушав предложение, улыбнулся — после чего упал на пол и принялся биться головой о ковёр, хрипя и пуская ртом пену. Дальше он весьма артистично изображал безумие. Доказать, что он симулирует, можно было только одним способом — бросить его в Весёлую Башню, поближе к калёному железу и прочим инструментам, приводящим в разум. Чтобы это провернуть, дону Рэбе пришлось поднапрячься. А именно — изобрести уникальную в арканарской практике формулировку "безумие, граничащее с государственным преступлением", под каковую и подверстать случай Багира. Король был недоволен: он ценил работы Багира по уточнению календаря. Однако доказательства, представленные первым министром, были убедительны, так что пергамент о заключении под стражу Его Величество подписал.

Опять же, с Багиром обошлись, можно сказать, деликатно. Вместо того, чтобы сразу передавать его палачам, астролога просто бросили в каменный мешок, чтобы он поразмыслил над своим положением и понял, что лучше сотрудничать со следствием, нежели и дальше изображать безумие.

Тут-то и вмешался Антон-Румата.

О доне Рэбе как о фашисте, одержимом желанием истребить культуру, он тогда не думал. А вот о том, что вызволенный из застенков Багир будет, как минимум, благодарен своему спасителю и поубавит спеси — на это он, вероятно, всё-таки надеялся.

Вызволить астролога из темницы оказалось не так уж сложно — имея неограниченный запас золота. Малышев просто купил нескольких высокопоставленных тюремщиков, пообещав им не только деньги, но и защиту. В результате Багир, уже выдержанный до нужной кондиции, до допросной так и не дошёл: пропал где-то по дороге вместе со стражниками и их начальством.

Дон Рэба пришёл в ярость. Или сделал вид, что пришёл в ярость. Во всяком случае, он воспользовался этой ситуацией, чтобы полностью заменить весь персонал Весёлой Башни на орденских специалистов — на том основании, что их нельзя купить задёшево. Антон этому тогда значения не придал: его больше волновало то, что Багира начали искать, причём вполне профессионально. Пришлось отправлять его за пролив, в метрополию. Когда первый министр узнал, что добыча ускользнула — а узнал он это подозрительно быстро — то дал волю мелкой мстительности: сжёг обсерваторию, в назидание прочим.

Потом было дело лейб-знахаря Таты и его коллег. Получил Тата своё место в результате истории, о которой я уже писал. Как и все его коллеги, он подрабатывал изготовлением ядов. Но это было в Арканаре обычным делом. Скорее всего, дону Рэбе хотелось сквитаться за Багира — он не знал с кем именно, но понимал, что противник у него есть. И он этот раунд выиграл: знахарь и его ученики были обвинены в попытке отравления короля по наущению герцога Ируканского. Тата был заключён в Весёлую Башню, под пытками сознался во всём и был повешен. Последнее, надо сказать, было чем-то вроде извинения со стороны первого министра: вообще-то за покушение на царствующую особу полагалась квалифицированная казнь первой степени, а Тату даже не потрошили. Видимо, дон Рэба был уверен, что знахарь невиновен. Что интересно — новый лейб-знахарь так и не был назначен.

Тут бы Антону задуматься, почему и зачем нужно избавляться от нужного и полезного человека. Вряд ли он додумался бы до правильного ответа, но хотя бы почувствовал, что чего-то не понимает в происходящем. Но у Малышева на всё был готовый ответ: безумный мерзавец дон Рэба уничтожает интеллектуалов, потому что он фашист. Разумеется, Антон попытался спасти знахарей, потратил на это тридцать килограммов золота, ничего не добился, пошёл на силовое решение и вынужден был отступить с потерями. Его это выбесило, и когда дело дошло до следующей жертвы — ею был алхимик Синда — специально устроил засаду, чтобы показать себя.

Тут опять проиграл дон Рэба. Он как раз занимался созданием "охранных отрядов". Набирались они в основном из личных подданных короны. То есть людей, не считающих себя чернью и поэтому имеющих зуб на аристократию, каковая их чернью как раз и считала. Однако опыта им отчаянно не хватало, и дон Рэба стал задействовать их во всех силовых операциях Министерства, где не ожидалось значительного сопротивления. Алхимик Синда был тщедушным старичком и жил одиноко. Вред от него был тот, что он регулярно просил у Его Величества — как и у его предшественника — денег на продолжение опытов по превращению неблагородных веществ в золото, и их регулярно получал. Дону Рэбе это надоело, и он решил даную синекуру прикрыть, а Синду обвинить в сокрытии секрета превращения от короля. Пусть, дескать, сам доказывает, что неблагородные металлы в золото превратить невозможно.