Факап

Арканарский королевский дом роднился исключительно с уроженками метрополии. Пара исключений были сделаны ради соанок из очень хороших семей. Также имела место история принца Хаара и прекрасной меднокожей Яиневниворы. С точки зрения литературной это была красивая трагедия. С точки зрения политики - неудачная попытка продвинуть политическое влияние Арканара за Красный хребет путём устройства династического брака. Попыта провалилась, Яиневнивору отравили. По официальной версии, ируканские шпионы, по неофициальной - меднокожие, на самом деле,  похоже, эсторцы; Левин дальше рыть не стал. Но подобная экзотика была не действующих величеств. И особенно для Пица Пятого.  Который в силу известных обстоятельств всю жизнь доказывал, что он король какой надо король. Так что женат он был на эсторской аристократке, почти безупречной во всех отношениях. Почти - потому что, несмотря на постоянные беременности, доносить ребёнка ей удалось только дважды. Старший брат будущего Пица Шестого родился шестимесячным, хиленьким, и довольно быстро умер от чего-то вроде пневмонии. Второй выжил и впоследствии стал королём Пицем Шестым.

Молодого короля очень берегли. В том числе и как носителя королевской крови. Однако с браком у него всё время возникали проблемы. Сначала была длинная история со сватовством к девушке из старого эсторского рода, уже давшего Арканару двух королев. Дело сорвалось из-за имущественного вопроса: глава рода переборщил с претензиями. Потом подвернулся вариант с совсем маленькой девочкой, которую семья буквально продала за арканарское золото. Дело уже было сделано, девочку отправили в Арканар - подрастать при дворе. Корабль затонул посреди пролива из-за внезапно налетевшего шторма, никто не спасся. Король не стал платить обещанных денег, семья потребовала полной уплаты за товар. Дело тянулось несколько лет, в конце концов сошлись на трети суммы. И только после всего этого Его Величеству подвернулся вариант, привлекательный во всех отношениях. Очень родовитая эсторка, просватанная ещё до рождения, осталась свободной из-за смерти жениха. В активах у неё имелось безупречное происхождение с толикой крови правящей династии, красота и прекрасное воспитание. В эсторском, разумеется, духе.

Тут опять придётся объяснять. Я про Эсторскую Империю подробно не писал. А надо бы.

В отличие от диковатого Арканара, с его простыми нравами, Эсторская Империя была государством старым, с традициями. Эсторская аристократия была не чета грубым арканарским мужланам. У неё был свой кодекс чести и представления о достоинстве. Например: арканарские аристократы дрались на дуэли, когда чувствовали себя обиженными. Эсторцы были выше этого: они презирали случайные чувства. Они следовали правилам, изложенным в Императорском Дуэльном Кодексе. В котором излагались сто тридцать семь причин вызова на дуэль. Из числа коих сорок восемь требовали смертельного поединка. Поэтому дуэли между эсторскими донами случались раза в четыре чаще, чем между арканарскими, и обычно приводили к долговременной вражде семейств... Или вот взять гордость эсторского правосудия - квалифицированные казни. Арканарцы заимствовали пыточно-экзекуционные умения у эсторцев, достигших в этом огромного мастерства. Эсторские палачи были учителями и наставниками арканарских (даже дон Рэба держал при себе опытного эсторского палача по прозвищу Голый Дьявол). Однако арканарцам недоставало эсторского изящества. Например, эсторцы перед казнью первой степени - обычно применяемой к государственным изменникам - палачи устраивали казнимому обед с вином и десертами.  Во время которого в подробностях обсуждали сценарий предстоящей процедуры. Со стороны будущей жертвы считалось хорошим тоном участвовать в беседе, а под конец - внести какой-нибудь интересный штришок или обратиться к небольшой просьбой. Например, один высокопоставленный эстет, которому на второй день казни намеревались выжечь глаза, пожелал, чтобы этим занялся красивый юноша, а не какой-нибудь мужлан - так как последнее зрелище в его жизни должно быть приятным. Другой, которого собирались варить в кипящем масле, попросил добавить в него ароматических веществ, ибо он, видите ли, не переносил запаха кипящего масла... Если просьба уважалась, считалось хорошим тоном во время экзекуции поблагодарить распорядителей казни за проявленное понимание. Поэтому, в частности, некий умучиваемый аристократ, когда ему хотели разможжить язык специальным прессом, учтиво попросил повременить - этот орган должен был ему понадобиться позже, во время соскребания кожи с груди. Он просил, чтобы палач не прикасался к его фамильной родинке. И желал иметь возможность выразить свою признательность.