Факел чести

Спуск с гор, особенно с таких крутых, состоит из пауз и рывков. Поглядывая на поверхность скалы, надо не раз мысленно повторить, какую конечность передвинуть первой и что делать потом. Человек ждет, набираясь храбрости перед следующим рывком. Иногда он даже пытается сдвинуться с места, не отрывая от камня рук и ног, просто расслабившись и удерживаясь одной рукой, пытаясь угадать, хватит ли у него сил для очередного спуска. Иногда оказывается, что план был построен неудачно, и тогда приходится подолгу обдумывать другой вариант. И наконец, когда причин медлить больше не остается, человек продолжает спуск, двигаясь быстро и уверенно, словно перехватывая руками и переступая ногами на ступеньках лестницы в уверенности, что они выдержат. Иногда это помогает.

Я передвигался ползком и короткими рывками, полз и висел, медлил и срывался с места. Дважды опоры для рук и ног оказывались ненадежными, и я сваливался со скалы, вновь начиная раскачиваться, чтобы вернуться к ней. Наконец мне удавалось за что-нибудь зацепиться, я ждал, пока утихнет дрожь, и начинал все заново.

Наконец каменный пузырь оказался прямо подо мной, на расстоянии полуметра. Вбив еще один костыль в поверхность скалы, я запустил второй к пузырю, а затем укоротил и связал концы двух веревок. Еще одной я воспользовался, чтобы надежнее держаться на скале. После пятиминутной передышки я перешел к пузырю.

Вытащив ручной лазер из кобуры, я настроил его на узкий луч и выстрелил в пузырь. Потребовалось почти полторы секунды, чтобы луч пронзил поверхность пузыря, и вскоре воздух вырвался наружу вместе с клубами пыли, которые быстро рассеялись. Я вырезал на поверхности пузыря неровный круг с центром в том месте, где был вбит костыль с веревкой.

Через пятнадцать минут в поверхности пузыря было проделано отверстие размером как раз для человека. Я сунул в кобуру почти разряженный лазер и потянул за веревку, привязанную к костылю. Потребовалось лишь небольшое усилие, и с противным скрипом кусок камня отделился от пузыря и вывалился. Я отпустил его, и он несколько секунд качался на веревке, как маятник, нелепо отклоняясь от центральной линии движения под воздействием непостоянной кориолисовой силы, создаваемой вращением спутника.

Избавившись от рюкзака, я отсоединил шланги и протолкнул рюкзак в щель первым, а следом забрался сам.

Теперь я был внутри пузыря и сумел это сделать. По крайней мере, сполз со скалы. Я ощущал под ногами твердый камень, а не видел его лишь над своей головой.

Я развязал все веревки, связывающие меня с костылями на скале. Использовав одну из них как лассо, я с третьей попытки притянул обратно вырезанный кусок камня. Вбив костыль на его внутренней поверхности, я обмотал веревку вокруг локтя.

Удерживая каменную пластину одной рукой и сожалея, что у меня всего две руки, я вытащил банку герметика для камня и нанес его толстым слоем на края пластины и отверстия.

Отступив подальше в свое убежище, я включил на шлеме фонарь, поставил плиту на место и как следует прижал ее, чтобы герметик успел затвердеть. Ради предосторожности я еще раз покрыл клейким веществом все стыки камня.

Герметик схватился через несколько минут. За это время я успел вынуть из рюкзака плоскую коробку системы жизнеобеспечения и снова надел ее на спину, присоединив обратно шланги. Это было сделано как раз вовремя — еще немного, и от недостатка кислорода у меня перед глазами поплыли бы пятна.

Я вытащил из рюкзака последний положенный туда инструмент — нож для камня, очень простое, мощное, надежное и самое большое из устройств, которые я захватил с собой. Я приставил его к стене, напротив которой находилось отверстие. По другую сторону этой стены начиналась внутренняя поверхность астероида. Я включил нож. Три ряда вращающихся алмазных зубьев вгрызлись в поверхность камня. Камень перемалывался в тонкую пыль и выводился наружу через шланг. Конец шланга я отвел к дальней стороне пузыря.

Сцепив зубы, я снова приложил нож к стене. Звук работающего ножа отражался от каменных стен и проникал сквозь скафандр, представляя собой пронзительный, дьявольский вой. Вскоре нож выгрыз в камне туннель около полуметра в диаметре. Несмотря на отводной шланг, пыль вскоре осела мне на шлем, и пришлось сделать паузу, чтобы смахнуть ее.

Туннель медленно рос. Через двадцать томительных минут я продвинулся на метр в каменную толщу. Я не представлял, насколько толстыми могут быть здесь стены, и приготовился провести долгие часы в обществе оглушительно воющей машины и каменной пыли.

Но прошло меньше часа, прежде чем нож чуть не выпрыгнул у меня из рук, а остатки стены обвалились перед ним. Я отключил инструмент в тот момент, когда внутренний воздух Вапауса со свистом ворвался в вакуум каменного пузыря, поднимая тучи пыли, которая осела лишь через несколько минут. Я встревожился, что это пыльное облако могут заметить, но, когда оно рассеялось, я увидел, что внутри спутника темно. На Вапаусе стояла ночь.