Факел (книга рассказов)

К тому же ты девахе не сделай замечание — она сразу жаловаться своему дружку, будем прямо говорить, сожителю. А тот к матери — не тронь ее, она молодая, со временем всему научиться. Мы тебя не трогаем? Не трогаем. Мы в твою жизнь не лезем? Не лезем. На твоей шее не сидим? Не сидим (что правда, себя и деваху он тянул самостоятельно). Вот и не возникай.

А то как-то говорит зло: заколебала ты меня, маманя, еще раз ее тронешь, пеняй на себя. Да так зло и сквозь зубы, что Зоя Павловна поняла: он свою деваху в обиду не даст. И случись ему выбирать, маманя или деваха, он выберет деваху. Однозначно!

Обидно? Не то слово — жить невозможно. И можно сказать, женщина от всего этого просто доходила. Ну, вот хоть топись! И однажды она расплакалась на свою жизнь подруге Зосе, и та сказала, не будь ты дурой, любимая моя подруга, и уходи ты от своего гопника и мафиози к пенсионеру Скворцову, и Зоя Павловна неожиданно согласилась.

Она так посчитала: чем в своем доме мешать родному сынуле, станет она жить у чужого старика, который за это будет ее уважать. К тому же и о будущем надо подумать. Скворцов на тридцать шесть лет старше, да и, по статистике, мужчины на восемь-десять лет живут меньше, и как ни крути, а Зоя Павловна надолго переживет своего нового мужа и на старости лет будет иметь нормальное жилье. И ручки не отвалятся ради будущего поухаживать за пенсионером. А сговаривайся, подруга Зося, и пойдем на смотрины. Я согласна!

В назначенный день они пошли к старичку Скворцову. И неожиданно он понравился Зое Павловне. Он оказался не старичком, но пожилым и крепким покуда мужчиной. Бритый череп, гладкое и свежее еще лицо, с розовым даже румянцем на щеках, и дорогим одеколоном попахивает. Нет, стариковское просо на висках и на руках, конечно, высыпано, но тугой и вполне сохранный мужчина. Рубашка белейшая, красивый галстук и, значит, легкий запах дорогого одеколона. И волнуется, что приятно. Как же, в гости пришли женщины, вот он и волнуется, что, значит, приятно.

Да, а какая квартира! Там кухня метров на четырнадцать и две комнаты метров по двадцать каждая, да изолированные, что характерно. А какая обстановка! Ну, цветной телик, это само собой. Мебель старинная, и сразу видно, что дорогая. А какая огромная горка, там всякая посуда, хрусталь, статуйки маленькие.

А одна комната, как музей, вся завешана картинами. И хозяин женщин не торопил, но дал в обалделом молчании рассмотреть картины. Зося, чтоб показать, что она в красивой жизни кумекает, рассказала, что у нее на работе одна женщина тоже картины собирает — она вырезает их из «Огонька», берет в рамку и покрывает лаком, и это тоже красиво. Скворцов скромно заметил, что у него подлинники, он всю жизнь собирал картинки с русским пейзажем, вот, видите, зима, и вот еще зима, а вот пруд с лилиями, но это все он покупал давно, когда ему было по силам, сейчас нет, это ему не по силам, да он, честно говоря, даже не представляет, кому это по силам.

Да, Скворцов понравился Зое Павловне — не суетился, не лебезил, и на Зою Павловну смотрел ласково. Нет, не жадно, вот, дескать, так бы тебя сейчас и скушал, что конфетку, но именно ласково. Конечно, женщина ему нравится, но прежде всего он ее уважает. Да, женщина — это женщина, но прежде всего она человек — вот как смотрел Скворцов на Зою Павловну.

И что характерно, никакого торга: мол, тебе все вот это, а мне взамен все другое — ничего этого не было. Да, обходительный мужчина. Скатерть крахмальную постелил, чашки с очень красивыми цветочками поставил, даже показал: видите, вот голубые мечи, это старинный фарфор. Торт где-то раздобыл, шоколадные конфеты. И они хорошо поболтали за чаем. Правда, всего час и посидели. Ну, чтоб не надоесть. Нет, вроде бы женщины проходили мимо дома своего знакомого и забежали на чашку чая. Да, обходительный мужчина, и он понравился Зое Павловне.

О чем она и доложила, когда они спустились этажом ниже, к Зосе. И та обрадовалась, все, подруга, вопрос с твоим жильем можно считать закрытым, идешь за хорошего человека, и сынуля твой пусть живет как хочет, и будь уверена, он еще приползет к тебе, когда внук появится, мамуля дорогая, умоляю, посиди с младенцем. И все, дорогая подруга, и все!

Да, но Зоя Павловна — женщина неожиданная, и она ошарашила подругу Зоею: человек мне этот понравился, а только я за него не пойду. Это все как-то не так. Из-за жилья и все такое, и я не могу. Не сердись, подруга Зося, но я не могу, а также это уж совсем себя не уважать. А также лучше уж я сдохну.

Нет, но какие люди бывают, но какие!

Зоя Павловна сказала это так твердо, что Зося поняла: подруга уперлась, настаивать бесполезно, а лучше, напротив, отскочить. И она отскочила. Но и рассердилась, это конечно. Не обижайся, прошу, подруга, но ты дура, и я этого от тебя не ожидала, сейчас времена другие, они для умных людей, а не для дураков. Для твоего сынули, к примеру, но не для тебя. Только ты не сердись, подруга Зоя.