Факел сатаны

– Хутор Большие Ковыли,– ответила следователь.

– Уму непостижимо! – возмущался облпрокурор, записывая что-то на перекладном календаре.– Чтоб в наше время людьми торговали!…

– Я считаю, нужно немедленно проверить показания Молоткова. Представляете, если они подтвердятся?!

– Да, это дело так оставлять нельзя. Сегодня же позвоню в ростовскую прокуратуру.– Измайлов отложил ручку.– Вы знаете, Инга Казимировна, просто отказываюсь понимать, что происходит вокруг.

– Самое страшное, что мы уже начинаем привыкать. Я последнее время все чаще вспоминаю одно высказывание Достоевского. Федор Михайлович писал: «Я хочу не такого общества, где бы я не мог делать зла, а такого именно, чтоб я мог делать всякое зло, но не хотел его делать сам…» Понимаете, безвыходность, ежедневное, ежечасное унижение пробуждает в наших людях самые темные, самые дикие инстинкты.

– Но какая глупость или слепота привели нас к краю пропасти?– спросил скорее самого себя Захар Петрович.

– Кто ищет зла, к тому оно и приходит,– вздохнула Гранская.

– Разве мы его искали?– недовольно заметил Измайлов.– О чем вы говорите, Инга Казимировна!

– Не я говорю – Соломон… Все наши догмы основаны на культе насилия. Переиначить, переделать, разрушить… Вот и пожинаем плоды.

– Пожалуй, есть над чем подумать,– согласился Измайлов и перешел к другому: – Значит, какая у вас новая версия?

– Она связана с той женщиной, которую встретил Морж. Предположим, убитый – муж Лаймы или близкий ей человек…

– И что из этого вытекает?

– А вот что. Встретив свою бывшую любовь, Морж, как выразился Молотков, ходил словно помешанный. И потом специально ее искал. Три дня отсутствовал. Возможно, у него появилась мысль: вот он, последний случай вырваться из омута, куда загнала Моржа жизнь. Создать семью и прочее… Но на пути стоит другой мужчина. Так он приходит к выводу убрать соперника…

– Алиби у Моржа есть?

– Какое там алиби? Вообще неизвестно, что он делал вечером и ночью двадцать второго октября.

– Сам-то он что говорит?

– Да ничего. До сих пор молчит.

– Врач осматривал?

– Конечно. Главный психиатр области. Считает, похоже на реактивное состояние. Длительный ступор, оцепенение.

– Чем, по его мнению, это вызвано?

– Обычно такое состояние бывает в результате сильного переживания. Если Морж убил, а это могло случиться в пьяном виде, представляете, какой он испытал ужас, придя в себя!

– Короче, как я понимаю, без судебно-психиатрической экспертизы не обойтись,– заключил облпрокурор.– Что вы думаете делать дальше?

– Прежде всего разыскать Лайму.

– По глазам на картине Молоткова? – усмехнулся Измайлов.– Ведь вам неизвестна фамилия, отчество, кто она, где живет, кем работает.

– Фамилию можно узнать из титров фильма «Девушка из моих снов». Правда, в нашем кинопрокате этой картины нет… Как вы думаете, удобно ли опять обратиться за помощью к москвичам?

– Вы, наверное, так обаяли генерала Кочергина, что он не откажет,– улыбнулся Захар Петрович.

– Ну что ж, воспользуюсь,– улыбнулась в ответ Гранская.

– И еще,– снова посерьезнел облпрокурор,– что вы думаете о побеге Бабухина?

– Причина у него наверняка была серьезная.

– Конечно, живет по документам умершего брата, замешан в валютных махинациях…

– А может, и того хуже… Я не исключаю его причастности к убийству. То, что у него какие-то делишки с Моржом, факт.

– Да, интересно, что их связывает?

– Я уже дала задание лейтенанту Акатову выяснить это в колонии, где отбывали наказание Бабухин и Морж. Возможно, связь их началась именно там.

– Ну и здесь нужно копать. Так что, Инга Казимировна, форсируйте. А то меня не оставляют в покое.

– Забалуев? – усмехнулась следователь.

– А кто же еще! – нахмурился Захар Петрович.– Вот я думаю, неужели у председателя облисполкома мало своих дел, что он лезет в чужие.

– Ладно, я пойду,– поднялась Гранская.– Звонить в Москву…

Поселок Шошино был Богом забытым местом. Поэтому, наверное, и выбрали его для размещения колонии строгого режима. Неизвестно, сколько бы времени добирался до него Акатов, не выручи военные. Краснозвездный вертолет доставил лейтенанта милиции в Шошино за каких-нибудь двадцать минут. Гигантская стрекоза улетела дальше по назначению, а Денис зашагал по улице поселка с одно– и двухэтажными домами барачного типа.

Вот и тяжелые металлические ворота, окошечко – все исправительно-трудовые учреждения на одно лицо. Пока решался вопрос о пропуске, Акатов изрядно промерз на злом, резком ветру. Наконец его пропустили в зону. Но, к огорчению Дениса, начальник оперчасти был в колонии всего несколько месяцев и мало чем мог помочь Акатову. Да и сам начальник колонии служил здесь без году неделя. Денису посоветовали поговорить с прежним начальником отряда, в котором состояли Бабухин и Морж.

Показать, где живет разжалованный капитан внутренней службы Савелий Фомич Сусликов, взялся освободившийся с поста контролер.

– А удобно к нему домой? – на всякий случай поинтересовался Акатов.

– Примет,– усмехнулся тот.– А если бы еще пришел к нему не пустой – самым дорогим гостем был бы…

– В каком смысле?– не понял Денис.