Факел сатаны

Сюжет картины был незамысловатый. Юноша мечтает о небе и, конечно, о той единственной девушке, которая является ему во снах. Герой отправляется в город поступать в летное училище. Там есть и другое учебное заведение, где готовят артистов для эстрады. В него подала документы девушка из провинции, встреча с которой показала, что они предназначены друг для друга. Если у паренька с поступлением все складывается удачно, то девушка срезается на первом же туре. Конечно, слезы, отчаяние. И тогда влюбленный юноша предлагает своей Джульетте план покорения сердца жестокого председателя отборочной комиссии. Будущий летчик заманивает его в городской сад, где на летней площадке выступает его избранница. Следующее ее «выступление» проходит на банкете по случаю юбилея большого начальника, отвечающего за искусство. В результате этих и других забавных уловок председатель экзаменационной комиссии покорен талантом девушки. И, отправляясь в свой первый учебный полет, пылкий Ромео просит инструктора, управляющего самолетом, пролететь над зданием, где в балетном классе девушка делает первые шаги к вершинам мастерства… Титры режиссер поместил в самом конце фильма. Так что только через полтора часа майор узнал то, ради чего приехал. Артистку звали Лайма Кирсанова.

– А что,– сказал Велехов, когда зажегся свет,– неплохая картина. Весело смотрится, легко…

– И странно, что не пошла,– развел руками Жаров.– Пойдемте, поговорим у меня в кабинете.

Когда они шли по коридору, Борис Иванович бубнил мелодию песенки, которая проходила лейтмотивом через весь фильм. Он усадил гостя в кресло, а сам устроился за письменным столом.

– Так расточительно относиться к своему богатству – просто преступление! – неожиданно горячо произнес Жаров.

– О чем вы?– не понял майор.

– О таких, как Кирсанова… фактура сексбомбы, приятный голос, пластика! Ей-богу, где-нибудь на Западе из нее сделали бы суперзвезду, а у нас так и не проявилась… Правильно сказал Пушкин: и догадал же черт меня родиться в России с душой и талантом! – Он махнул рукой.– Да мало ли таких Кирсановых? Вспомните Гурченко. Сверкнула и погасла на много лет…

– Ей, по-моему, грех жаловаться,– заметил Велехов.– Смотрел я в субботу телевизор. По одной программе Гурченко играет в фильме о войне, по другой показывают водевиль с ней, по третьей у нее берет интервью Никита Михалков…

– Но ведь лучшие годы ее не снимали,– возразил Жаров.– А Татьяна Самойлова? Я считаю, одна из лучших актрис в мировом кино. А где вы ее видели? В трех-четырех фильмах, не более. Для такого талантища надо было специально писать сценарии, приглашать самых знаменитых режиссеров.– Борис Иванович увидел, что Велехов незаметно поглядывает на часы.– Спешите?

– В общем-то, надо позвонить… Разрешите? – сказал майор.

– Ради Бога.

Оперуполномоченный позвонил в МУР и попросил срочно связать его с Граненой. Дорога была каждая минута.

– Что-нибудь знаете о судьбе режиссера Довгаля? – спросил Велехов.

– К сожалению, нет,– ответил Жаров.– Не знаю и почему запретили «Девушку из моих снов».

– Может, потому, что Довгаль сидел? – высказал предположение Велехов.

– Сидел? – удивился Борис Иванович.– Ну, тогда все понятно. А я-то гадал…

Резко зазвонил телефон. Это дали Южноморск.

– Приветствую вас, Инга Казимировна! – поздоровался майор.– Фамилия, интересующая вас, Кирсанова. Отчество постараюсь разузнать…

Виктор Павлович Жур валялся на диване. Настроение – хоть вешайся. Капитан не мог простить себе, что он, старый сыскной волк, так опростоволосился с Бабухиным.

Наконец пришла с работы жена, привела из яслей Сережку.

– Батюшки мои! – всплеснула Лина руками, увидев забинтованную ногу мужа.

Виктор Павлович с трудом успокоил ее.

– Не волнуйся. Ну, небольшой вывих…

И, чтобы продемонстрировать, что ничего страшного с ним не произошло, прошелся по комнате с палочкой, несколько раз присел на здоровой ноге, подпрыгнул. Сынишка весьма заинтересовался забинтованной ногой папы. Особенно понравилась палка. Сам он только недавно начал ходить и, держась за деревянную подпорку отца, с удовольствием ковылял рядом.

– Вот видишь,– сказал повеселевший Виктор Павлович жене,– пацану забава.

В коридоре прозвучал звонок. Жур двинулся было открывать.

– Сиди уж, инвалид,– сказала Лина, немного пришедшая в себя, и вышла из комнаты.

Вернулась она с незнакомым мужчиной, взяла малыша и удалилась. Гость положил на стол видавший виды портфель.

– Гурий Тихонович Гарнич-Гарницкий,– протянул он руку хозяину.

– А-а, здравствуйте, здравствуйте,– пожал крепкую сухую руку капитан.– Мне говорил о вас по телефону Акатов. Фамилия у вас запоминающаяся.

– Ну и славно, что говорил,– поискал глазами стул оперуполномоченный Одесского управления внутренних дел.– А фамилия действительно редкая, у нас в Одессе не встречал.

– Присаживайтесь на диван,– предложил Виктор Павлович и бухнулся рядом с Гарнич-Гарницким, плохо еще пока справляясь с ногой в повязке.– К обеду как раз подоспели…