Факел свободы

- Я не знаю, - откровенно ответил Розак, пожав плечами. - То, что у них есть - это личные отношения, и, я думаю, - хотя не уверен, что кто-то из них захочет это признать - дружба. И это осложняется тем, что Каша безнадежно влюблен в Палэйн, а дочь Зилвицки стала ее неофициальной младшей сестренкой. Поэтому я предполагаю, что наиболее вероятным исходом в случае, если между республикой и королевством когда-нибудь снова обострятся отношения, будет то, что они оба честно предупредят друг друга, а затем разойдутся по углам и изо всех сил будут стараться не наступать друг на друга. И вишенкой на торте является тот факт, что дочь Зилвицки является также королевой Факела. Ко всему прочему, этот человек - грифонский горец. В нем есть укоренившаяся грифонская лояльность короне манти, но точно так же ему присуща и личная, почти патриархальная, преданность семье и друзьям. Вполне возможно, он отдаст приоритет королеве Берри, а не королеве Элизабет, если дело дойдет до прямого выбора. Я сомневаюсь, что он когда-либо сделает хоть что-то, что повредит интересам Мантикоры, и я думаю, он также не останется в стороне и позволит чему-либо причинить ущерб этим интересам из-за своего бездействия. Но я также думаю, что он попытался бы сбалансировать интересы Мантикоры и Факела.

- Интересно.

Настала очередь Баррегоса откинуться назад, и он сложил руки перед грудью, опершись подбородком на большие пальцы, затем легонько постучал по кончику носа обоими указательными пальцами. Это была одна из его любимых поз для размышления, и Розак терпеливо ждал, пока губернатор обдумает то, что он только что сказал

- Мне приходит в голову, - наконец сказал Баррегос, слегка прищурив глаза, когда они сфокусировались на Розаке, - что Элизабет не позволила бы Рут Винтон остаться на посту помощника главы разведки Факела, если бы не думала о создании своего рода обратной связи с Хевеном. В конце концов, совершенно точно не она выбирала Высокого Хребта себе в премьер-министры. Я не настолько глуп, чтобы думать, что она питает особую привязанность к Республике Хевен, особенно после событий на звезде Ельцина, но она умна, Луис, очень умна. И она знает, что Сен-Жюст мертв, возможно, со всеми остальными, кто участвовал во всей этой операции. Я не утверждаю, что знание этого внезапно заставило ее полюбить хевенитов в целом, но я думаю, что глубоко внутри она действительно хотела бы увидеть, как Причарт и Тейсман преуспеют в восстановлении старой республики.

- Я тоже так считаю, - согласился Розак. - Как бы ни ненавидела она "хевов", она достаточно хорошо разбирается в истории, чтобы помнить, что Республика не всегда была самой большой и голодной свиньей в округе. И как бы мало отдельным сторонам ее личности ни хотелось это признавать, она понимает, что наблюдать за восстановлением старой республики было бы менее напряженным и опасным, чем возвращаться к временам отстрела свиней. Но я не готов хотя бы предположить, насколько, по ее мнению, вероятно, что они добьются успеха.

- Полагаю, у нас обоих больше оптимизма в этом отношении, чем у нее. - Улыбка Баррегоса стала ледяной. - Вероятно, это как-то связано с тем, что мы не воевали с Народной республикой Хевен последние пятнадцать-двадцать стандартных лет.

- Это достаточно верно, но в случае с Факелом я склонен думать, что здесь замешаны некие основополагающие принципы, кроме всего прочего, - сказал Розак. - Единственное, в чем Хевен и Мантикора всегда соглашались, так это в сильной ненависти к генетическому рабству и "Рабсиле, Инкорпорейтед". Это именно та причина, по которой Каша смог осуществить столь... энергичное... решение проблемы Вердант Висты. Думаю, и Элизабет, и Причарт искренне ощущают, что при освобождении Факела в галактической истории родилось нечто принципиально новое, и при этом они играли роль акушерок, хотели они того или нет. Из разговоров с принцем Майклом и Кевином Ашером на коронации у меня сложилось впечатление, что и Элизабет, и Причарт считают, что даже если отношения между Республикой и Звездным королевством снова полностью испортятся, Факел может стать очень полезным каналом связи. Иногда, знаете ли, даже людям, стреляющим друг в друга, приходится говорить между собой.

- О, да, я действительно знаю. - Улыбка Баррегоса стала едкой, и он покачал головой. - Но вернемся к Ингмару. Как ты думаешь, его договоренности со Штейном останутся в силе теперь, когда его не стало?

- Я думаю, что сейчас это так же вероятно, как и раньше, - немного уклончиво ответил Розак, и Баррегос хмыкнул.

Луис Розак никогда не питал ни малейшей веры в надежность - или полезность - деятелей Ассоциации ренессанса еще до убийства Иеронима Штейна, ее основателя. И его вера в честность преемников Иеронима была, пожалуй, даже меньше. Момент, по которому, честно говоря, Баррегос не мог с ним не согласиться.