Факел свободы

Некоторых бывших рабов это возмущало. Некоторые категорически отказывались, когда их просили сделать то же самое, и Джадсону было достаточно легко понять эту реакцию. Но, учитывая невероятное количество мест, откуда прибывали на Факел новые иммигранты, принимая во внимание, что сам факт бывшего рабства не обязательно означал, что все они были образцами добродетели, создание базы данных для идентификации являлось практической необходимостью. Кроме того, медицинские учреждения Беовульфа выявили несколько генетических комбинаций, которые несли потенциально серьезные негативные последствия. "Рабсила" никогда не беспокоилась о таких вещах до тех пор, пока рабам прививались нужные функции, и отсутствие такого беспокойства было основной причиной того, что средняя продолжительность жизни генетических рабов оставалась значительно короче, чем у "нормальных", даже если им когда-либо удавалось получить пролонг. Беовульф посвятил много усилий поиску способов, которые бы смягчали последствия этих генетических последовательностей, если их можно было определить, а номер раба был самым быстрым, самым эффективным способом для врачей идентифицировать их. Для некоторых из них мало что можно было сделать, даже Беовульфу, но для других были чрезвычайно полезными оперативные меры по исправлению положения, а одной из вещей, которая гарантировалась каждому гражданину на Факеле, была наилучшая доступная медицинская помощь.

Учитывая, что ни один рабовладелец никогда не утруждал себя предоставлением пролонга кому-то столь несущественному, как его живая собственность, не говоря уж о том, чтобы беспокоиться о таких вещах, как профилактическая медицина, эта гарантия была одним из самых громких заявлений королевства об индивидуальной ценности, которые оно предъявляло своему народу.

- Он все еще нервничает? - пробормотал Джадсон, и рука Чингиза снова наклонилась.

- Интересно, - тихо сказал Джадсон. - Может, это ты его вынуждаешь, если он один из тех людей, кто не хочет, чтобы ковырялись в его голове.

На этот раз Чингиз кивнул головой, а не только наклонил руку. По своей природе древесные коты были на самом деле неспособны понять, почему кто-то может чувствовать себя таким образом, поскольку они не могли представить себе, что они не в состоянии "ковыряться" внутри мыслей друг друга. Но им не нужно было знать, почему двуногие могут чувствовать себя так, чтобы понять, что некоторые из них действительно могли быть такими, и если это было в данном случае, вряд ли Чингиз видел это впервые.

- Тем не менее, - продолжил Джадсон, - я думаю, мы могли бы присмотреть за ним хотя бы пару дней. Напомни мне упомянуть об этом Харперу.

Глава 15

- Ты вызывал? - спросил Бенджамин Детвейлер, просовывая голову через дверь, которую Генрих Стаболис только что открыл для него.

Альбрехт Детвейлер оторвался от документов на дисплее и приподнял бровь, глядя на старшего из своих сыновей. Конечно, Бенджамин был не просто его сыном, но очень немногие люди знали, насколько близко их родство на самом деле.

- Я упоминал в последнее время, - сказал Альбрехт, - что нахожу ваше крайнее сыновнее уважение весьма трогательным?

- Нет, я почему-то думаю, что это вылетело у тебя из ума, отец.

- Интересно, почему бы это могло быть? - размышлял вслух Альбрехт, а затем указал на одно из удобных кресел перед столом. - Почему бы вам просто не припарковаться здесь, молодой человек, - сказал он строгим тоном, который не раз использовал в течение подростковой карьеры Бенджамина.

- Да, отец, - Бенджамин ответил таким тоном, который был гораздо более скромным и невинным и каким, по воспоминаниям Альбрехта, ни разу не был в течение этой же подростковой карьеры.

Младший Детвейлер "припарковал" себя и сложил руки на коленях, с огромным вниманием рассматривая своего отца, и Альбрехт покачал головой. Затем он посмотрел на Стаболиса.

- Я уверен, что со временем пожалею об этом, Генрих, но не будешь ли так любезен принести Бену бутылку пива? И откройте для меня заодно, пожалуйста. Не знаю, как он, но сам я чувствую удручающую уверенность в том, что мне потребуется немного укрепляющего.

- Конечно, сэр, - серьезно ответил телохранитель с его усиленными возможностями. - То есть если вы действительно думаете, что он достаточно взрослый, чтобы употреблять алкоголь, то да.

Стаболис знал Бенджамина буквально с рождения, и оба они обменялись улыбками. Альбрехт, с другой стороны, покачал головой и театрально вздохнул.

- Если он не достаточно взрослый, он никогда и не станет, Генрих, - сказал он. - Идите.

- Да, сэр.

Стаболис отправился выполнять поручение, а Альбрехт откинулся на спинку кресла перед окном, откуда открывался великолепный вид на мелкий песок и темно-синий океан. Он еще раз улыбнулся сыну, но потом выражение его лица посуровело.

- Серьезно, отец, - сказал Бенджамин, реагируя на изменившееся выражение лица Альбрехта, - для чего я потребовался тебе с утра?