Факел свободы

И все же, одной из обязанностей иммиграционной службы было идентифицировать людей, которые так думали, потому что Джереми Экс был совершенно серьезен. И он тоже был прав. Если Факел собирался выжить, он должен был продемонстрировать своим друзьям и потенциальным союзникам, что не собирается стать простым убежищем для террористов. Никто в здравом уме не мог ожидать, что Факел повернется против Баллрум или порвет все связи с ним, а если бы Джереми попытался сделать что-то подобное, его собратья-подданные набросились бы на него, как волки. И это справедливо, по мнению Джадсона.

Но королевству Факел придется вести себя как звездной нации, если оно когда-либо намеревалось состояться как звездная нация и дом для бывших рабов, построенный бывшими рабами, в качестве примера и доказательства способности, что бывшие рабы умеют вести себя как цивилизованное общество, что было гораздо важнее, чем любая открытая поддержка операций в стиле Баллрум.

Несмотря на громкое сочувствие тяжелому положению жертв "Рабсилы", которое могли бы выразить другие, не покидая своего сытого, хорошо обеспеченного существования, все еще оставалось неискоренимое предубеждение против генетических рабов. Против любого, кто определялся в первую очередь как "джини". Как продукт преднамеренного генетического конструирования. Не то, чтобы у некоторых генетических рабов не было своих собственных предубеждений, думал он, учитывая отношение слишком многих из них к кощеям. В самые мрачные моменты он думал, что в каждой группе должен быть кто-то, на кого можно было смотреть свысока. Это была бы эндемичная часть человеческого состояния, однако гены человека складывались по определенному образцу. В других случаях он оглядывался вокруг и узнавал, как подавляющее большинство людей, лично ему известных, поднялись выше этой "эндемичной" потребности и знали, что, в конце концов, можно уничтожить любой предрассудок.

Но как бы это ни было возможно, оно не произойдет в одночасье. И в то же время Факел должен был стать светом, которым он был назван, доказательством того, что генетические рабы могли построить мир, а не только машину мести. Что они могли трансформировать свою войну с "Рабсилой" таким образом, который доказал бы, что, по сути, они не уступают своим создателям и угнетателям, а превосходят их. И так же, как они должны были доказать это людям, поддержка которых требовалась для их существования, они должны были доказать это самим себе.

Должны были окончательно отомстить "Рабсиле", доказав, что "Рабсила" солгала. Что бы с ними ни делали, как бы ни искажали их хромосомы или играли с ними, они все равно оставались людьми, такими же наследниками потенциального величия человечества, как и все остальные.

Большинству из них было бы невероятно неудобно пытаться выразить эту мысль словами, но это не помешало им понять ее. И поэтому, когда кто-то, кто не мог принять ее, прибывал на Факел, обязанностью иммиграционной службы было его опознание. Не для того, чтобы отказать ему во въезде или угрожать принудительной депортацией. Конституция Факела гарантировала каждому бывшему рабу и каждому ребенку или внуку бывших рабов безопасное убежище на Факеле. Вот почему Факел существовал. Но, в свою очередь, Факел требовал признания своих собственных законов, и эти законы включали запрет на операции в стиле Баллрум, исходящие с Факела.

Несмотря ни на что, Факел не стал бы сажать в тюрьму людей, которые отказались отречься от традиционной тактики Баллрум, но никому из них не будет позволено оставаться на Факеле или использовать его территорию в качестве безопасного убежища между ударами в стиле Баллрум. Вот почему люди, чья собственная ненависть может заставить их делать это, должны были быть выявлены.

И, как бы Джадсон лично ни ненавидел эту обязанность, не было никаких сомнений в том, что Харпер был прав. Телепатические чувства Чингиза, его способность буквально ощущать "мыслесвет" любого, кого он встретит, делали его абсолютно и уникально подходящим для этой задачи.

- Ладно, - сказал он вслух, - пусть так. Но предупреждаю тебя, что завтра нам с Чингизом потребуется выходной день.

Он сохранял легкий тон, но так же твердо выдержал пристальный взгляд Харпера. Как бы хорошо ни подходил для этой задачи Чингиз, для древесного кота всегда изнурительно пробираться через такое множество "мыслесветов", многие из которых несли в себе собственные травмы и шрамы. Ему требовалось некоторое время вдали от других мыслесветов, проведенное в эквиваленте чащи Сфинкса на Факеле, и Харпер знал это.

- Давай, - сказал он. - Выкручивай мне руки! Вымогай у меня дополнительный отпуск! - Он улыбнулся, но его глаза были такими же твердыми, как у Джадсона, и он слегка кивнул. - Посмотри, разве мне не все равно!

- Хорошо, - ответил Джадсон.

* * *

Несколько часов спустя ни Джадсон, ни Чингиз не чувствовали себя особенно бодрыми.