Факел свободы

- Да, - вздохнул Боттеро. - Сколько вы имеете в виду?

- Двойная, - решительно сказал Лаукконен, и Боттеро поморщился. Однако, все было не так плохо, как он боялся, и того, что "Рабсила" обещала ему, все равно будет достаточно.

- Согласен, - сказал он.

- Хорошо. - Лаукконен встал. - И помните, Арсен - шесть месяцев. Не семь, и точно не восемь. Если вам понадобится больше, черт побери, лучше отправить мне сообщение - и первоначальный взнос - тем временем. Вам это ясно?

- Ясно, - ответил Боттеро.

Лаукконен больше ничего не сказал. Он просто коротко кивнул один раз, и вышел из бара, подбирая по пути своих телохранителей.

* * *

- Присаживайтесь, доктор Симоэнс, - пригласил МакБрайд, когда в его кабинет вошел рыжеватый мужчина с затравленными карими глазами.

Херландер Симоэнс молча сел в указанное кресло. Его лицо было похоже на закрытое ставнями окно, за исключением боли в этих глазах, и язык его тела был жестким, настороженным. Не удивительно, отметил МакБрайд. "Приглашение" на беседу с человеком, отвечающим за всю службу безопасности Гамма-центра, точно не было рассчитано, чтобы успокоить кого-то даже в лучшие времена. Которые, безусловно, не наступали для Симоэнса.

- Не думаю, что вы почувствовали себя особенно счастливым, услышав, что я хотел встретиться с вами, - сказал он вслух, смело встречая ситуацию, и мягко фыркнул. - Я знаю, на вашем месте это не сделало бы меня счастливым.

Тем не менее, Симоэнс ничего не сказал, и МакБрайд подался вперед за своим столом.

- Я также знаю, что вы прошли через многое в эти последние несколько месяцев. - Он был достаточно осторожен, чтобы держать свой тон мягким и в то же время профессионально бесстрастным. - Я читал ваше досье и досье вашей жены. И я видел сообщения от Совета по долгосрочному планированию. - Он чуть-чуть пожал плечами. - У меня нет своих детей, так что в этом смысле я знаю, что не смогу понять, насколько невероятно болезненным все это было для вас. И я не собираюсь прикидываться, что мы бы вели этот разговор, если бы у меня не было профессиональной причины для него. Надеюсь, вы понимаете это.

Симоэнс смотрел на него несколько секунд, затем отрывисто кивнул.

МакБрайд кивнул в ответ, сохраняя профессиональное выражение лица, но это было нелегко. За последние десятилетия он повидал больше, чем часть его хотела бы, людей, которым было больно или страшно - даже находящихся в ужасе. К тому же некоторые из них имели чертовски веские основания ужасаться. Специалисты по безопасности, как и полицейские всей галактики, не стремились встречать людей при самых благоприятных или наименее напряженных условиях. Но он не мог припомнить, когда бы видел человеческое существо, столь же наполненное болью, как этот мужчина. Это было даже хуже, чем он думал, когда говорил о нем с Бардасано.

- Могу ли я называть вас Херландер, доктор Симоэнс? - спросил он через мгновение, и другой человек удивил его краткой, натянутой улыбкой.

- Вы начальник службы безопасности Центра, - указал он голосом, который звучал менее измученно, чем должен был для человека с его глазами. - Я думаю, вы можете звать любого из нас как вам угодно!

- Верно. - МакБрайд улыбнулся в ответ, осторожно протискиваясь в возможное маленькое отверстие. - С другой стороны, моя мама всегда учила меня, что вежливо сначала спросить разрешения.

Краткий спазм боли, казалось, достиг своего пика в глазах Симоэнса при упоминании матери МакБрайдом. Оно, очевидно, напомнило ему о семье, которую он потерял. Но МакБрайд предвидел это и спокойно продолжил.

- Ну, Херландер, причина, по которой я хотел видеть вас, очевидно, состоит в том, что есть некоторая озабоченность тем, как то, через что вы прошли - через что вы еще проходите, вероятно - повлияет на вашу работу. Вы должны знать, что проекты, в которых вы участвуете, имеют решающее значение. На самом деле, они, вероятно, еще более важны, чем вы уже понимаете, и это будет только усиливаться. Так что, правда в том, что я должен знать - и мои начальники должны знать - насколько хорошо вы сможете продолжать функционировать.

Лицо Симоэнса напряглось, и МакБрайд поднял руку и аккуратно помахал ею в наполовину успокаивающем, наполовину извиняющемся жесте.

- Я извиняюсь, если это звучит бессердечно, - сказал он ровно. - Это не должно было случиться. С другой стороны, я пытаюсь быть честным с вами.

Симоэнс пристально посмотрел на него, потом пожал плечами.

- На самом деле, я ценю это, - сказал он и поморщился. - У меня было достаточно полувежливой лжи и притворства от всех тех людей, которые так стремились "спасти" Фрэнки от того, насколько ужасной стала ее жизнь.

Тихая, невыразимая горечь в его голосе была страшнее любого крика.