Факел в ночи

– Почему, – спросил я тихо, – они так его называют?

– Я никогда не видел ничего подобного. – Тас, загрустив, посмотрел в сторону. – На стенах он рисует картины кровью, будто чернилами. Такие настоящие, что я думал, они… они оживут.

Проклятье. Не может быть. Легионер в одиночном блоке сказал, что он умер. И я поверил ему, дурак. Я позволил себе забыть Дарина.

– Почему ты мне это говоришь? – Меня охватило внезапное жуткое подозрение. Может, Тас шпион? – Надзиратель знает? Он велел тебе это передать?

Тас быстро покачал головой:

– Нет, пожалуйста, послушай. – Он посмотрел на мою руку, и я осознал, что сжимаю кулак. Мне стало тошно от того, что этот ребенок подумал, будто я могу его ударить, и разжал руку. – Даже здесь солдаты говорят об охоте на главного предателя Империи. А еще они говорят о девушке, которая с ним сбежала: о Лайе из Серры. И… и Художник… иногда в своих кошмарах тоже…

– Что тоже?

– Выкрикивает ее имя, – прошептал Тас. – Лайя. И велит ей бежать.

39: Элен

Ветер доносил до меня голоса, рождая в душе беспокойство. До Кауфа оставалось еще две мили, но тюрьма уже давала о себе знать криками боли и страданий.

– Кстати, о времени. – Проехав низину, мы увидели Фариса, ожидавшего нас у заставы. Оскалившись от ледяного ветра, он плотнее запахнул плащ, отороченный мехом. – Я тут уже три дня, Сорокопут.

– В Серебряных холмах было наводнение.

Вместо семи дней дорога заняла больше двух недель. Между тем до Разаны осталось всего неделя с лишним. Так что нет у нас этого проклятого времени. Я надеялась, что Кухарка хотя бы не ошиблась с местом.

– Солдаты настаивали, чтобы мы их объехали, – объяснила я Фарису. – Адская задержка.

Я спрыгнула, и Фарис взял поводья моей лошади.

– Странно, – сказал он, – с восточной стороны холмы тоже были перекрыты, но они сказали мне, что это из-за оползней.

– Оползни могут быть из-за наводнения. Давайте поедим, подготовимся и отправимся искать Витуриуса.

Мы вошли в здание заставы, и нас окутало тепло пылающего очага. Я села рядом с огнем, пока Фарис тихо разговаривал с находящимися тут же наемниками. Что бы он ни говорил, они все как один энергично кивали, бросая беспокойные взгляды в мою сторону. Затем двое исчезли на кухне, еще двое занялись лошадьми.

– Что ты им сказал? – спросила я Фариса.

– Что ты убьешь их родных, если они проговорятся кому-нибудь о нашем приезде, – улыбнулся мне Фарис. – Ты же не хочешь, чтоб Надзиратель узнал, что ты тут.

– Верно мыслишь. – Я надеялась, что нам не понадобится помощь Надзирателя в поимке Элиаса. От одной мысли, что он может запросить взамен, я содрогнулась.

– Надо разведать территорию, – сказала я. – Если Элиас и правда был тут, то он, может, еще не ушел.

Фарис задержал дыхание, но лишь на миг. Я посмотрела на него, и он тотчас всецело заинтересовался своим обедом.

– Что такое?

– Ничего, – ответил Фарис чересчур поспешно, но поняв, что я это заметила, тихо выругался и отставил свою тарелку. – Ненавижу все это, – сказал он. – И плевать, что шпион Коменданта меня слышит. – Он мрачно взглянул на Авитаса. – Ненавижу, что мы как псы охотимся, чтобы убить его, а Маркус подстегивает нас по спинам плетью. Элиас спас мою жизнь во время Испытаний. И жизнь Декса тоже. Он знал, каково это… после… – Фарис посмотрел на меня с немым укором. – А ты ни разу даже не заикнулась о Третьем Испытании.

Поскольку Авитас неотрывно следил за мной, самым мудрым было бы разразиться речью во славу Империи. Но я слишком устала. Да и сердце сжалось от боли.

– Я тоже ненавижу. – Я посмотрела на недоеденный обед. Аппетит совсем пропал. – Проклятье, мне все в этом ненавистно. Но это касается не только Маркуса, но и благополучия Империи. Если тебе это так претит, тогда собирай вещи и возвращайся в Антиум. Я могу приписать тебя к другому заданию.

Фарис отвел глаза, стиснув челюсти.

– Я останусь.

Я выпустила тихий вздох облегчения.

– В таком случае, – я опять взялась за вилку, – может быть, скажешь, почему ты замолк, когда я сказала, что мы должны поискать Элиаса тут.

– Проклятье, Эл, – простонал Фарис.

– Вы с ним были в Кауфе в одно и то же время, лейтенант Канделан, – сказал Авитас Фарису. – А вы, Сорокопут – нет.

Так и есть – на пятом курсе мы с Элиасом оказались в Кауфе в разное время.

– Ходил ли он куда-нибудь, когда в тюрьме становилось невмоготу? – В голосе Авитаса я заметила напряжение, какое редко подмечала. – Убегал?

– В пещеру, – ответил Фарис, немного подумав. – Однажды я проследил за ним, когда он ушел из Кауфа. Я думал… небеса, не знаю, что я думал. Может, какую-нибудь глупость: что он нашел в лесу тайник с элем. Но он просто сидел внутри и смотрел на стены. Я думаю… думаю, он просто пытался забыть тюрьму.

Когда Фарис произнес эти слова, во мне разверзлась огромная пустота. Элиас не смог бы продержаться в Кауфе без этих отлучек. Это так на него похоже, что мне одновременно захотелось рассмеяться и что-нибудь разбить.

Только не сейчас, когда ты так близко.

– Отведи нас туда.

* * *