Факелоносцы

К середине дня буря разыгралась вовсю, и белые хлещущие плети ливня пронеслись над холмами еще до урагана. Великая битва Дракона с Белой Лошадью растянулась на мили по холмам и болотистым низинам, расколовшись на сотни мелких битв; мертвые воины и лошади лежали на дне небольшого мелового потока и почти гротескно разбросанные по склонам гор и широкой долине. Под кустом боярышника, на чьих раскидистых, вздыбленных ветром ветках уже краснели ягоды цвета высохшей крови, лежал мертвый Гвитолин, и его изумрудный плащ темнел и набухал от дождя. А над полем сражения все еще громко распевал дрозд-рябинник. И Арт, и вся британская кавалерия сейчас были заняты охотой за остатками разорванного в клочья Хенгестова войска, преследуя их по обнаженным меловым нагорьям к северу от Сорбиодуна.

У Аквилы, который вместе со всеми отправился на эту бесчеловечную охоту, вдруг оборвалось сердце: среди всадников своего эскадрона он не увидел Пескарика. Беспокойство, однако, было недолгим. Оуэн, выслушав его вопрос и заметив его тревогу, рассмеялся и, мотнув головой куда-то в сторону, сказал:

— Последний раз, когда я его видел, он мчался вслед за Артом и орал во всю глотку, точно черт в аду.

Теперь, когда испуг прошел, в сердце Аквилы осталась только злость, однако не это сейчас было главное — мысли его, путаные, обрывистые, вновь и вновь возвращались к смуглому молодому воину, мелькнувшему всего на мгновение, когда рухнул барьер из щитов.

20 Смуглолицый воин

Ближе к старой границе, у Квунеция, стояла большая вилла, когда-то богатая, с полями и фруктовыми садами, раскинувшимися по лесистым холмам. Ее обитатели бежали до того, как в эти места прорвались саксы, которые, двигаясь на юг, нашли этот пустой дом, разграбили его, а уходя, подожгли. Но по странной случайности огонь пощадил большую часть жилых строений, уничтожив только одно крыло. Пустовала вилла недолго. Через два дня после великой битвы за Британию Арт, прекратив охоту за саксами в нескольких милях от Квунеция, отвел свою кавалерию обратно на британскую территорию и остановился на старой вилле. И теперь, при свете сумасшедшего заката, в доме снова кипела жизнь, правда, жизнь уже других людей, а не прежних его владельцев.

Всадники, полусонные от усталости, с трудом спрыгивали с таких же, как они сами, измученных лошадей прямо в золото пожнивного поля за садовой стеной; под сенью сада были наскоро устроены коновязи, а в зеленом просторном саду перед домом лагерные костры уже успели вобрать в себя краски ветреного заката.

Аквила, который долго рыскал по полям со своим отрядом, прискакал поздно и увидел, что все пространство между лесами и рекой превратилось в огромный лагерь. А первый, кто попался ему на глаза, когда он остановил Сокола возле сада, где на качающихся от ветра ветках висели золотые и ржаво-красные яблоки, был Флавиан, бредущий от стоянки лошадей с седлом на плече.

Мальчик сразу же заметил его, и Аквила видел, как он застыл на месте, не зная, как поступить, и затем, решившись, пошел навстречу отцу. Он встал возле головы Сокола и теперь глядел на Аквилу.

Выдержав паузу, Аквила вежливо спросил:

— Надеюсь, ты хорошо поохотился с Артом?

Флавиан залился краской, но глаз не отвел.

— Прости меня, отец, так уж… случилось.

Аквила устало кивнул. Он был очень зол, но не хватало сил злиться, ни на что не хватало сил.

— Да, такие вещи случаются, особенно в разгар битвы, — сказал он и увидел по глазам сына, как у того отлегло на сердце.

Флавиан протянул руку и погладил Сокола по шее.

— Отец, я был близко от тебя… Я хочу сказать… я тогда еще ехал за тобой, когда ты сломал заслон из щитов. Я рад, что был рядом. Это было здорово!

Аквила не сразу ответил. Он отчаянно пытался понять, почему, как только он вспоминал атаку и то, как развалился сакский барьер, перед ним снова и снова вставало смуглое лицо, так похожее на лицо Флавиана, на Флавию, вдруг явившуюся среди всеобщей свалки. Все два дня он искал смуглолицего воина, вглядываясь в каждое сакское лицо, в лица живых и мертвецов. Снова и снова он говорил себе: это глупо, это лишь случайное сходство, к тому же мальчик, наверное, уже мертв и лежит где-нибудь под крепостным валом древнего форта. Он давал себе слово прекратить поиски. Но ничего не помогало, и он продолжал искать.

— Я рад слышать, что заслужил твое одобрение, — сказал он в конце концов. Он постарался отогнать мысли о рухнувшем щитовом заслоне. — Ты не знаешь, Арт там, в доме? — спросил он.

— Да, отец. — Флавиан резко отдернул руку от шеи Сокола, будто конь сам ее сбросил. — Он устроил штаб в главном доме.

Аквила кивнул и, сделав усилие, соскочил с седла.

— А где у них раненые?

— Тоже там, в доме. Где-то в северном крыле. Южное сожгли саксы.

— Хорошо. — Аквила повернулся к своим усталым, измученным людям, которые тоже уже спешились. — Оуэн, возьми командование на себя. Только отправь сначала Дьюнода и Кейпела, да и всех, кого нужно, в дом, чтобы им перевязали раны. Я недолго.