Факир. Сделка с дьяволом

Фотограф достал из саквояжа какую-то палку с набалдашником, назначение которой Николаю было непонятно. А еще кусок черной ткани, накрылся ею с головой.

— Так, отлично. Смотрим в объектив.

Палка с набалдашником оказалась вспышкой. Зашипело, ослепительно вспыхнул магний, вверх поднялся клуб белого дыма. Как все сложно, не то что сейчас — нажал кнопку, ну и снимок готов. А ведь стеклянную пластину в фотоаппарате нужно еще проявить в химикатах, процесс долгий и щепетильный, поскольку проводился в темноте. И только потом делается фотоотпечаток.

Фотограф снял котелок, откланялся и ушел. На съемку ушел час, не меньше. Однако! Фотограф явился ближе к вечеру.

— Редактор работу забраковал. Говорит — надо, чтобы какое-то действие на сцене происходило. Читателям интереснее будет.

Антрепренер согласился. Николай засомневался, о чем сказал.

— Я же не могу замереть во время представления. А если двигаться буду, изображение на фотопластинке смажется.

— И все же попробуем, — настаивал фотограф. — Всего один снимок. Мне сказали, что на представлении фонтаны разноцветные бьют. Так вы встаньте немного в стороне. Я сделаю так, чтобы было видно факира и фонтаны. Вы стойте вот тут, а я со стороны входа.

Началось представление. Народу было много. Люди стояли в проходах. Причем все купили билеты по дорогой цене. Публика все солидная. Да что говорить — Москва не Тверь, город богатый. Николай узнавал специально, кто сколько зарабатывает. Доходы исчислялись за год а не помесячно, как в современности.

Городовой получал 250 рублей, дворник 210, рабочий в зависимости от квалификации от 170 до 430 рублей, служащий 840, учитель 900, чиновники — в зависимости от ранга от одной до двух тысяч. Цены на продукты были приемлемы. Тушка курицы 60 копеек, фунт говядины (фунт — 409 граммов) — 13 копеек, икра черная 1 руб. 50 копеек за фунт, лосось 10–15 копеек за фунт, груши крымские — 65 копеек десяток.

Николай все трюки использовал вчерашние, поскольку фотограф хотел запечатлеть фонтаны. Все прошло по плану, сработала вспышка, довольный фотограф удалился. К удивлению Николая, он примчался в гостиницу утром.

— В первый раз такое! Наверное, пластина дефектная была. Видна арена, вы стоите, а фонтанов нет. Арена вообще пустая!

— Фокусы — это обман великий, если вы не знали, — пояснил Николай. — Не вините фотопластину. Не мудрствуйте, публикуйте утреннюю фотографию, что первой делали.

— Может, повторим снимок на представлении?

— Боюсь, только зря испортите пластину.

А для Николая снимки явились некоторой подсказкой, путем к разгадке. Похоже, все фокусы — нечто похожее на голограмму, только высокого качества и с явлениями 5-D. Ведь и звук льющейся воды есть, и брызги на лица зрителей первых рядов. Кто же был тот неизвестный искуситель? Человек из будущего, обладающий развитыми технологиями? Тогда зачем ему Николай? Странностей и вопросов много, только ответов нет.

Газета все же вышла. Утром примчался Лука Ильич, потрясая бумагой. Текст пропечатан четко, а фото скверного качества — темное, на нем Николай с трудом узнал себя.

Антрепренер рухнул в кресло.

— Это успех! Я вчера договорился с владельцем большого шапито. У него труппа слабая. Десять процентов выручки от продажи билетов — ему. Как считаешь, не прогадал?

— Я в денежные вопросы не вникаю, мое дело фокусы.

— Правильно. Кстати, о деньгах Держи.

И протянул два кредитных билета, как назывались деньги, по пятьдесят рублей Николаю. И газету оставил на память.

Когда он ушел, Николай схватил газету. Первым делом на выходные данные. Так — «Московские ведомости» от 18 июня 1875 года. Эка его занесло! Дважды он спрашивал о годе у людей. Те посмеивались — неужели забыл? Но как-то не верилось. А число в газете — это уже серьезно. Почти на полтора века назад закинуло. Николай стал изучать газету. Передовица славит императора-самодержца Александра II Николаевича. Плохо, что в школе историю поверхностно изучал, не знает, чем славен император. Вроде самодур был. Или это Павел?

В дверь осторожно постучали.

— Входите, открыто.

Дверь приотворилась, как-то бочком протиснулся мужчина. Котелок, чесучовый серый костюм, двухцветные башмаки — белый верх, черный низ.

— Доброго утречка!

Мужчина снял котелок. Николаю он незнаком, видит первый раз. Он встал со стула, неудобно встречать гостя, пусть и непрошеного, сидя.

— Чем могу быть полезен?

— У нас долгий разговор. Могу я присесть?

— Садитесь.

Николай устроился на втором стуле.

— Моя фамилия Ветров.

Мужчина внимательно уставился на Николая. Тому эта фамилия ни о чем не говорила. Мужчина рассчитывал на другой эффект, видимо, был личностью известной в узких кругах.

— Я слушаю, — подтолкнул его Николай.

— Я так понимаю, вы обо мне не слышали?

— Не слышал, верно.

— Странно, вы же цирковой человек! Я антрепренер шапито, сейчас мы гастролируем в Нижнем Новгороде.

— Очень приятно познакомиться.

Николай держался вежливо, но был осторожен. Пусть мужчина сам скажет, для чего пришел. Хотя Николай уже начал догадываться.

— Э… вчера случайно пришел на представление в вашем балагане.

Мужчина презрительно поморщился.