Факир

– Не только, милый Пензоне, верю в возможность такого состояния, в каком находится Сукрийяна, но еще верю в успешность его исполнения. Названные явления факиризма хорошо теперь известны и исследованы наукой. Ведь доказано же, что факиры владеют чудным искусством задерживать, так сказать, в себе течение жизни, чтобы впоследствии снова ожить вполне нормальными людьми, по окончании известного срока кажущейся смерти.Всякий знает случай с тем факиром, который в присутствии английских властей был зарыт в землю на глубину шести футов, приняв только единственную предосторожность: залил себе воском рот, нос и уши. Его засыпали, а сверху посеяли ячмень. У могилы день и ночь стояли часовые, чтобы устранить всякую попытку к похищению. Спустя десять месяцев могилу разрыли и вынули из нее факира, не замедлившего, после оттирания горячей водой, открыть глаза и говорить. Объясняйте этот опыт гипнотизмом, летаргическим сном или еще чем-нибудь другим, это во всяком случае неоспоримая истина, подтвержденная такими авторитетами, которым нельзя не верить.

– Но, папа, – заметила Дебора, – вы говорите о десятимесячном погребении, а Сукрийяна будет лежать, если я верно считаю, с 1888 года по 1895, т.е. семь лет в летаргическом сне.

– Что же в этом, дочь моя, удивительного? Разве срок меняет дело? И через семь лет оно скорее будет необъяснимым, чем через десять месяцев? – Пензоне тебе можете сказать французскую пословицу: il n'y a jamais lе premier pas gui coute [трудно совершить только первый шаг].

Как видит читатель, мистер Токсон умел при случае и посмеяться, хотя тотчас же продолжал серьезным тоном:

– Я вам уже сказал, что Сукрийяна принадлежит к секте нирванистов. Это самая ужасная из всех индийских сект ратили Поклонники Кали, богини любви и смерти, полагают, что их религиозный идеал допустим только при абсолютной Нирване, т.е. при совершенном уничтожении. Этого ужасного учения придерживаются туги, известные душители, наводнившие в продолжение долгого времени страх на всю Индию, вопреки бесплодным усилиям английского правительства, опасные фанатики, убивающие и предающие мучениям людей в угоду своему божеству и которые сами идут на казнь в экстазе, будучи уверенными, что через пытки им откроются небеса.

– Но, – сказал Пензоне, – я думал, что эта ужасная секта навсегда исчезла с лица земли.

– Она только переменила название, – ответил Токсон. – Теперешние нирванисты представляют прямых потомков тугов, и английское правительство, из политических соображений, вынуждено закрывать глаза на их действия. Впрочем, эти нирванисты не возводят в культ, как туги, убийства, а производяткровавые истязания ради аскетических подвигов только над собой.

– И это прогресс, – справедливо заметил Пензоне. – Итак, дядя, вы уверены, что Сукрийяна принадлежал некогда к секте нирванистов?

– Твердо уверен, мой друг. Да и текст, который вы только что прочитали, не позволяет в этом сомневаться. Сукрийяна был великим человеком, нечто вроде святого среди этих фанатиков, будущий верховный жрец с того момента, когда воскреснет.

– Как, эта ужасная мумия…

– Не шути, Пензоне. Большая часть этих факиров весьма интеллигентные люди, знакомые едва ли не со всеми современными науками, говорящие на многих языках, не считая индийского и английского, которыми они, натурально, все владеют в совершенстве. Сукрийяна, конечно, принадлежит к этой части. Взгляни, впрочем, сам на него: по правильности его лица, высокому лбу легко угадать в нем человека весьма ученого и, кроме того, отважного.

И Токсон, сопровождая свою речь жестами, ударил щелчком по лбу факира.

Странное дело – череп зазвучал, как пустая коробка, и мисс Дебора, слыша этот странный звук, почувствовала во всем теле дрожь. А что касается Пензоне, то он взял в руки перевод папируса и перечитал еще раз, чтобы запечатлеть каждое слово в своей памяти. Через несколько минут молчания он сказал:

– Я начинаю, милый дядя, понимать вашу мысль. Вы буквально верите этому документу. Этот Сукрийяна, вот уже семь лет, как велел положить себя живым в саркофаг и этим он совершил действие, подобное самоубийству…

– Испытание, – перебил Токсон.

– Допустим, что испытание… Он совершил его в надежде заслужить таким экстраординарным поступком должность верховного жреца богини Кали.

– Совершенно верно.

– Наследуя это место от теперешнего жреца, кажется Тиравалювера. Спрашивается, каким образом в назначенный день он выйдет из летаргического состояния, как он воскреснет, одним словом?

– Это действительно очень интересная подробность, на счет которой папирус не изъясняется, или лучше сказать, не изъясняется более.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что, увы в этом документе очень много незаполненных мест, которые ты должен был заметить: «в день праздника богини Кали я восстану в ее святилище трижды святом. – В двенадцать часов с молитвами»… Здесь фраза обрывается, в документе пропущено. Я хотел восстановить этот пропуск, пытаясь проявить буквы, но никакой реактив не действовал. И я остался при том мнении, что следующие далее строчки совершенно стерлись.