Факир

– Если вы его не убьете, – говорила Сита, – он не перестанет нас преследовать. А ведь мы не всегда сможем счастливо избегать его ударов.

Справедливость последнего замечания заставила мистера Токсона отбросить в сторону всякую жалость. Он сделал Пензоне знак, по которому молодой человек подошел к факиру и приставил ствол револьвера к его груди.

При этом прикосновении Сукрийяна задрожал. Он поднял на Пензоне, ничего не выражающие глаза. Хотя черты его лица были и бледнее обыкновенного, однако он не обнаруживал ни малейшего страха.

– Твоя жизнь в моих руках, – сказал Пензоне.

И так как факир молчал, он продолжил:

– Выпей это, – и левой рукой вытащил из кармана нефритовый флакон с остатками жидкости, которую было пытался отведать мистер Токсон.

Бессознательным жестом Сукрийяна схватил флакон. Несколько мгновений он смотрел на него, затем порывисто поднес к губам и осушил до последней капли.

По мере того, как он пил, выражение его лица менялось. Неземное блаженство отразилось на нем. Его веки слегка вздрагивали, глаза с истомой, медленно закрылись. Потом он судорожно выпрямился и протянул руку как бы к небесному видению. Рот был полуоткрыт и на губах играла блаженная улыбка. Он отходил в Нирвану!

Вдруг, приподнявшись, поднял руки вверх и,испуская последний вздох, со словами Анкайяль Канамайя, рухнул на землю.

Все молча приблизились к факиру, в уважении ко сну, столь сходному со смертью. Только неисправимый мистер Токсон осмелился подойти к телу факира и, расстегнув его одежды, освидетельствовать. Он констатировал, что члены приобрели ту же твердость трупа и тот же деревянный звук, какие он наблюдал в своем личном музее.

– Бедный Сукрийяна, – пробормотал он, подымаясь с земли, ты подвергся вторичному испытанию. – И много бы я дал, чтобы узнать, сколько лет оно продолжится!..

Пензоне, к которому повернулся при последних словах ученый, ничего не ответил. Он о чем-то думал.

– Дядюшка, – сказал он наконец, указывая пальцем на их, превратившегося в мумию, врага, – оставим ли мы его здесь, или вы желаете, быть может, поместить его в своем музее?

Мистер Токсон на это только пожал плечами.

– Итак, пусть он останется здесь, – продолжал молодой человек, – позвольте же мне устроить его покомфортабельнее.

Подняв факира, как недавно он сделал это в Чикаго, только при других обстоятельствах, Пензоне перенес его к подножию алтаря. Там, перевернув несколько сосудов с золотыми и драгоценными камнями, рассыпавшимися по полу сверкающей волною, он сделал из этого ложе, на которое положил Сукрийяну, головой к алтарю, ногами к выходу.

И на этой ослепительно блестевшей могиле, факир снова заснул летаргическим сном. Надолго ли на этот раз?

Когда Пензоне окончил свою печальную обязанность и все были готовы двинуться в путь, к нему приблизилась Дебора и, положив свою нежную ручку в его мужественную руку, слегка дрожащим голосом сказала:

– Дорогой Эдгар, вы столько раз жертвовали своей жизнью для меня, а я всего один раз могу отдать вам свою. Вознаградит ли это вас?

VII

Эпилог.

Все хорошо, что хорошо кончается.

Через несколько часов наши друзья достигли конца подземелья, выходившего в лес, где им проводником служила девадаси, прекрасно знавшая малейшие тропинки. Они благополучно миновали лес и, не встретив никого на своем пути, добрались, наконец, до ниджигулского бенгало.

Казалось, до этого маленького городка, раскинувшего свои немногочисленные улицы на краю большой пыльной дороги, ничего не дошло из событий, разыгравшихся в гондапурском лесу, – все по-прежнему было спокойно.

Только в бенгало замечалось некоторое движение! Китмудгар, вот уже два дня как не показывался в своем заведении, и слуги начали беспокоиться о его продолжительном отсутствии.

Наши знакомые не долго оставались здесь. Захватив с собой необходимый в дороге багаж, они, под надежной охраной, поспешили в Бенгалур, откуда по железной дороге отправились в Пондишери. Двухнедельная остановка в этом прелестном уголке восстановила силы мисс Деборы. Консул Соединенных Штатов любезно предоставил свою виллу в распоряжение соотечественников и не хотел и слышать о переезде их в какой-нибудь отель.

Бесполезно, конечно, говорить, что они не бросили Ситу. Две вещи доставили маленькой девадаси огромное удовольствие: первая – Токсон обещал взять ее с собой в Америку, вторая – это полный европейский костюм, которому она радовалась, как дитя. Однако, справедливость вынуждает нас сознаться, что это Платье не так шло к ее свежему личику, как одеяние девадаси.

Но час отъезда настал.

В тот самый момент- когда четверо наших путешественников вступили на пароходные сходни, какой-то человек, растолкав кули, толпившихся у пакебота, пробрался к Сите и подняв руку, чтобы нанести ей удар кинжалом в грудь. Но Сита, бывшая постоянно настороже, пока они находились в Индии, быстрым жестом успела увернуться от удара, причинившего ей только царапину.

Человек этот был тотчас же схвачен и связан. Это оказался Кабир, китмудгар ниджигулского бенгало, которого чудовищный фанатизм толкнул на братоубийство.