Через десять минут мы уже наслаждались восхитительным вокалом и, я был просто в восторге от мастерства певицы. Глубокое грудное контральто, по тембру чем-то напоминающее пение Марлен Дитрих, но чуть менее хриплое и без той «жёсткости» в голосе что присущ немецкой актрисе. Скорее даже, очень низкое «бархатное звучание» что придаёт русским и цыганским романсам в её исполнении особую прелесть и колорит. Да, Яков Шуберт оказался прав, ради того чтоб услышать эту певицу стоило ехать «на край света». О самой актрисе, как ни напрягаю свою память так ничего припомнить и не смог. Да и в том же Советском Союзе мало что об актёрах и певицах помню или знаю. Дальше Одессы никуда не выезжал, вот все мои знакомства с «творческой интеллигенцией» и ограничивались только «местным» кругом общения. Блин! Да я в Париже кроме «Жернис», Консерватории и Театра Елисейских полей тоже нигде не был. Даже в кино ни разу не сходил. Нее-е! Надо этот «недостаток» срочно исправлять, а то приеду домой, а мне и рассказать-то нечего будет. Мама меня точно застыдит!
Закончив первую часть своего выступления и уступив место на сцене конферансье, актриса спускается с артистического подиума и направляется в наш «кабинет». Почтительно раскланивается с четой Тосканини и Горовиц, по-дружески здоровается и даже слегка обнимается с семейной парой Рахманиновых, Шуберту шутливо грозит пальчиком: — Яша, а с тобой я позже поговорю!
Но вот Довгалевский меня удивляет. Зная его неприязнь к эмигрантам, а Ольга явно принадлежит к их кругу, он тем не менее просто рассыпается в комплиментах певице и даже галантно целует ей ручку! Вот же, блин, перец старый, увидел молодую… кхм… «кобылку», и сразу «стойку сделал». Впрочем, а кто бы тут устоял перед такой красоткой? Вероятно в древней Греции скульпторы именно с таких натурщиц и ваяли статуи богинь и нимф. Широкие бёдра, узкая талия, крупная высокая грудь, «афинский профиль» и смуглая кожа в сочетании со светло-русыми роскошными локонами золотистого оттенка кого хочешь сведут с ума.
— Миша, уступи даме место? — и пока я немного «затормозив» от лицезрения в своей вблизи такой неземной красоты медленно начинаю подниматься, со стула шустро вскакивает Михаил Ауэр.
— Сочту за честь, Ольга Владимировна! Присаживайтесь пожалуйста. — и расторопно отодвинув стул помогает Вадиной присесть рядом со мной.
— Я, пожалуй, пойду в соседний кабинет к друзьям!
Ауэр раскланивается со всеми присутствующими и уходит в соседнюю ложу, где расположился «голливудский десант» актёров и режиссёров. А «примкнувший к ним» Фёдор Иванович, плотно «обложил флажками» Джека Уорнера и «проедает ему плешь» на предмет своего участия в съёмках какого-нибудь «синема». Там же находится и мой театральный агент Маркус Майер, но «с прицелом» на инвестирование своих средств в производство кинокартин братьев Уорнеров. Всё-таки идея «заработать на Голливуде», стала его навязчивой «идеей Фикс». По-моему, это уже не лечится… что ж, флаг ему в руки.
— А ты Миша присядь. Именно с тобой я хотела бы переговорить. Не удивляйся, что вот так напрямую к тебе обращаюсь, но я навела справки и решила, что ты мне подходишь и сможешь помочь!
Нихренасе заявочки! А Вы, собственно говоря, кто будете, дамочка? Я немного в шоке от того, что кто-то совершенно мне не знакомый, для себя уже «решил», что я «ему подойду». В конце концов это не Одесса и я уже не тот «мальчик» что сломя голову мчался по первому зову. Но, пожалуй, сначала выслушаю певицу, а потом уж подумаю… помогать или посылать.
— Михаил, многие меня считают «экстравагантной особой» и думают, что могла бы вести обеспеченную жизнь и без своих выступлений, но без этого я просто не смогу жить! Я не мыслю себя вне сцены, и вся моя предыдущая жизнь так или иначе всегда была с ней связана. В Советском Союзе у меня была не только «своя» публика, но и знакомства в среде музыкантов и композиторов. Со многими я была очень дружна или приятельствовала. В Нью-Йорке всё иначе. Друзей почти нет, а новые приятели в основном появляются только в надежде на дальнейшее знакомство с моим мужем. Это утомляет и угнетает. Но хуже всего то, что мой репертуар состоит в основном из старых песен. Новых хороших романсов появляется очень мало. На Родине меня выручали друзья, но кто мне поможет здесь? Я слышала, что в Советском Союзе ты очень популярный композитор и для своего оркестра написал много хороших песен. Выручи? Напиши для меня несколько романсов? Мой муж очень богат, мы их у тебя купим. Ну пожалуйста!