Фактор беспокойства

Мне выносят парашют, лётная форма уже на мне, достаю из баула шлем и очки с крагами. И вот уже спустя всего десять минут сижу в кресле пилота и проверяю готовность самолёта к взлёту. По моей команде «К запуску», по приставной лесенке с правой стороны фюзеляжа к специальному лючку поднимается Пабло и «кривым стартером» через редуктор начинает раскручивать винт самолёта. Включаю магнето и спустя полминуты из выхлопных патрубков уже валит дым. Ну что, «Фиат»? Поехали кататься? Эх, как же я соскучился по небу! На «Кузнечике» не сильно-то «пофигуряешь», но этот «старший брат» моей «Тигры» ни в чём ей не уступает. После двух кругов «по коробочке» приступаю к выполнению фигур высшего пилотажа и на время забываю обо всём на свете. Меня переполняет восторг и радость от полёта. Рождённым «ползать по земле» этого никогда не понять. В США мои «кураторы» уже как-то попытались запретить полёты, но хрен там! Мой «Кузнечик» это «…не роскошь, а средство передвижения» © Так что своё право летать я всё-таки отстоял, как бы этому и не противились «консульские». А за Испанию у меня с ними вообще никакого разговора не было. Забыли, наверное… Захожу на посадку, выключаю двигатель, подхожу к «группе встречающих» и лихо козырнув, докладываю «Коменданту»:

— Сеньор Комендант, пилот Лапин лётные испытания завершил. Замечаний по работе двигателя нет! — мне в ответ достаются три ошарашенных и один восхищённый взгляд.

— Ну Мишка! Ну, ты даёшь! — и опять попадаю в «медвежьи объятия».

У коменданта больше вопросов нет, закатываем самолёт в ангар и отправляемся домой. А там мой друг Алессандро устраивает настоящий «праздник» с приглашением всех соседей и обильным угощением с возлияниями. Это хорошо, что я не такой уж большой любитель спиртного, а то лопнул бы от всего того количества бутылок и кувшинов что теснились на столе. Но вот покушать не отказываюсь. И куда только в меня всё влезло? «Праздник» продолжался все три дня что я гостил у семейства Гарсия в Бильбао. Но испанцы, а тем более басконцы, они такие. Ещё по прежней своей жизни знаю, что в хлебосольстве и гостеприимстве баски русским мало в чём уступают. Оттого видимо мне так нравилось отдыхать в Басконии, тем более, что именно «русских» там очень сильно уважают. Вот и у Гарсия тоже чувствовал себя «как дома». Но не обошлось и без «сюрпризов». На следующий день после нашего возвращения с аэродрома, в гостином зале где мы перед обедом слушаем игру Пабло на гитаре с песнями его собственного сочинения, ко мне нерешительно подходит Горрия и отчаянно смущаясь протягивает конверт с грампластинкой, попросив оставить «на память» мой автограф. А! Так вот от чего Пабло над ней всё утро подсмеивался и мне подмигивал. Решилась всё-таки.

Беру в руки небольшой конверт и в следующий момент у меня отвисает челюсть. Нифига себе! А у меня этой пластинки в коллекции нет! На конверте с миньоном типографский оттиск двух фотографий. На одной я сижу в обнимку с гитарой, на второй Консуэло за фортепьяно. Наша общая пластинка. Однако! Похоже песня Веласкес начала завоёвывать испаноговорящую аудиторию, раз появилась уже в Европе. О том, что в мировом успехе этой пластинки есть и мой вклад, даже не вспоминаю. Увы, уровень песен совершенно несопоставим, моя — это «однодневка» на короткое время, а «Бессаме мучо» — это песня на века. В США я её не слышал, от того и удивился так, увидев нашу пластинку в руках Горрии. Подписал, конечно, с самыми добрыми пожеланиями. Дом у Гарсия большой и гостеприимный. В Басконии не так ценится «служилое дворянство», как древность рода и фамилии. А у Алессандро родословная ещё со времён «царя гороха» и нет ничего удивительного в том, что за три дня у него в гостях побывали все самые уважаемые жители Бильбао. Мне поневоле довелось перезнакомиться со всеми «сливками общества» второго по значимости в стране Басков, но первого по величине города в провинции Бискайя.