Фактор беспокойства

Но зачем мне в Испанию? Вон какая креолочка рядом сидит! Это Остап Бендер ошибочку допустил в своей серенаде для мадам Грицацуевой, когда спел о креолке со «стройною фигуркой цвета шоколада». Это мулатки «цвета шоколада», а креолы — потомки первых переселенцев из Европы, имеют вполне себе светлый цвет кожи, разве что слегка смуглые от обилия солнца.

Особенно потомки испанцев и португальцев, так они и на своей «исторической родине» такие же, «подкопчённые». Консуэлита к примеру, имеет совсем лёгкий бронзовый оттенок кожи, что очень ей идёт. Дал же Бог, а точнее родители, имечко, которое не сразу и выговоришь после второго бокала шампанского!

Дальнейшее общение пошло сразу на двух языках, а затем мы с девушкой вообще выпали из общего разговора, когда узнал, что этой весной она окончила третий курс музыкальной консерватории в Мехико, да Альберт просветил наших дам, что я вообще-то «выдающийся композитор и профессор».

Что-то он слишком уж разухарился и павлиний хвост перед Луизой распушил, а та от него ни на минуту глаз не отводит. Но тут-то всё понятно — «лямур» обоюдный, хоть и редко, но бывает. Откровенно рад за своего товарища. Но вот бутылку сухого вина он заказал зря, мы ещё шампанское не всё выпили. Или выпили? А когда успели? Закуски-то совсем нетронутые стоят!

Предложение от наших дам пойти потанцевать пришлось как нельзя кстати. И музыка походящая — танго! Это когда-то давно, ещё до приезда в Париж, я танцевать практически не умел. Но Мишель научила, так и окружение в кабаре было такое, что хочешь-не хочешь, а научишься.

В пути на лайнере тоже хорошую практику современных танцев прошёл. Да и партнёрша у меня сегодня такая, что другим на зависть. Гибкая, страстная, раскрепощённая. А как у неё таинственно мерцают глаза в ресторанном полумраке и какие они большие, манящие, так бы и утонул в этом омуте…

Возвращаемся к столу, отпиваем немного вина, слегка закусываем и вновь идём танцевать. Время ещё «детское», нет и восьми часов вечера, завтра нам никуда торопиться не надо, а душа требует продолжения банкета. Нам всем хорошо, весело смеёмся и шутим друг над другом, а в перерывах между танцами пропускаем по глотку вина и болтаем обо всём подряд.

Мы молоды, здоровы, рядом с нами прекрасные девушки. Что ещё надо для хорошего отдыха? Меня немного смущает только то, что моя спутница обращается ко мне совсем уж исключительно уважительно — Кабальеро. Нежно беру её ладонь в свои и прошу:

— Консуэлита, мы же с тобой ровесники. К чему такие церемонии? Я для тебя только Мишель, или Мигель, если перевести моё имя на испанский. Прошу тебя, больше не смущай меня и зови просто по имени!

Неожиданно девушка краснеет и осторожно высвобождает свою руку.

— Это несколько для меня неожиданно! — она поднимается и вместе со своей подругой уходит в дамскую комнату «попудрить носики».

— Мишель! Ну ты и нахал! — мой друг восхищённо ухмыляется и затем поясняет: — Я тоже предложил Луизе обращаться ко мне по имени при первой нашей встрече. И получил пощёчину! В Мексике благородная девушка может обращаться к мужчине по имени только в том случае, если он её родственник или близкий друг. Оч-чень близкий! Ты меня понимаешь?

— А Консуэлита из очень благородной семьи, хотя видимо и недостаточно воспитана. Тебе пощёчина от неё не досталась! — и мой приятель весело скалится. — Но запомни! Она помолвлена и через месяц у неё свадьба. «Таже не фстумайт фпивайт ф неё свой клин!» — последнюю фразу Альберт произносит по-русски и сурово грозит пальцем перед моим носом.

— Альберт, неуч! Нужно говорить: «Не вздумай подбивать к ней клинья!», но твоя фраза мне понравилась, особенно вторая часть предложения! — и мы оба хохочем.

Вскоре наши спутницы возвращаются и по тем взглядам что бросает на меня Консуэлита понимаю, что на этот раз милостиво прощён. Видимо Луиза просветила свою подругу о нашей с Альбертом безграмотности «в вопросах мексиканского этикета» и праздник продолжается.

С удивлением замечаю, что наша вроде бы на три четверти опустевшая бутылка вина вновь полна. Альберт! Вот гад, он что, нас споить хочет? Не, я больше пить не стану! Ну разве что ещё полбокальчика перед танцем. Как можно отказаться и не станцевать это кубинское болеро имея такую прекрасную партнёршу?

Дальше уже всё как-то расплывчато. Вот мы сидим за столиком и оркестрик играет что-то местное колоритное. Альберт подначивает меня, что вот такую музыку я точно не сыграю. Кто? Я? Да я Вам сейчас такое сбацаю, что рты пораскрываете от удивления! А что? Я могу! Помню правда всего одну песню, но знаю её очень хорошо и гитарой владею тоже прилично.

Для своих испанских подружек играл её неоднократно. Им нравилось. Мастерство не пропьёшь! Иду к музыкантам и прошу у них гитару, чтоб исполнить песню для своих друзей. Не отказывают, а затем… Вот фильм «Отчаянный» они не видели, это точно! Но Антонио Бандерас стал бы кумиром этого ресторанчика.

Ай-я-я-яй,
Ай, моя любовь,
Ай-яй, брюнетка
В сердце моём![4]