Фактор беспокойства

Мне подпевает весь ресторанчик, но пою и смотрю только на Консуэлиту, а она смотрит только на меня. Затем мы вновь много танцуем и немного выпиваем. По просьбе посетителей ресторанчика вновь пою песенку мариачи и мне даже подыгрывает оркестр. К нам подсаживается какой-то представительный синьор и начинает просить у меня слова песни.

Записать слова песни? Да легко! Но только завтра, сегодня я что-то устал и просто отдыхаю. И за что это он так радостно меня благодарит, а друзья смотрят с таким восторгом и обожанием, словно я Дед Мороз и только что подарки им принёс? Но пора закругляться и сначала проводим наших девушек.

Заказываем такси. Бричку, или как тут называется эта четырёхместная конная повозка с кучером на облучке, и едем к дому Луизы. Там помогаем девушке занести в дом увесистую корзину с продуктами, что запасливая «хозяюшка» прикупила в ресторане. А что? Всё правильно!

Родителей дома нет, прислуга вообще неизвестно где шастает, а кушать-то хочется. Не самой же к плите становиться? С благодарностью принимаем предложение выпить по чашечке кофе. А пока кофе готовится мы с Консуэлитой идём к фортепиано, и она играет мне свою музыку. Что-то знакомое… Чёрт!

— Так тебя зовут Консуэло Веласкес? — я немного в шоке от своей запоздалой догадки.

— Да. Вы что забыли? — девушка удивлённо вскидывает брови.

— Консуэлита, не обращай на него внимания, у него это бывает! — мой друг весело скалит зубы. — Чуть выпил и сразу всё забыл!

— Ничего я не забыл! Просто фамилию не знал.

— Ага, сначала не знал, а потом забыл. — Альберт продолжает зубоскалить, но я уже не обращаю на него внимания.

— Пой! — сам сажусь за инструмент.

— Что петь?

— То, что сейчас играла! Бэсаме мучо.

— Но… я стесняюсь!

— Глупости! Пой, а то поцелую, чтоб больше не стеснялась!

Начинаю играть и Консуэло поёт, вначале неуверенно, но затем распевается. Мне становится понятно, что она уже давно написала эту песню и для себя исполняла не раз. К тому же она профессиональная пианистка, во всяком случае учится на пианистку и голос тоже хорош. Бархатный, чуть с хрипотцой, словно девушка только что проснулась.

Ну интриганка! А в моём-то времени гадали и спорили, когда же эта песня была написана. Очень уж Консуэло мастерски напустила тумана и мистификаций вокруг неё. Заканчиваем исполнение и не удержавшись целую девушку в щёку. И тут же в ответ получаю хлёсткую пощёчину!

— Вау! — Альберт восхищённо аплодирует и хохочет во всё голо, Луиза хихикает, прикрывая рот ладошкой, а вот Консуэло просто пышет гневом. Примиряюще поднимаю руки и со смехом сообщаю:

— Друзья, оплеуха мною заработана за дело и получена по заслугам. Но хочу, чтоб Вы хорошенько запомнили этот вечер. Сегодня мы услышали то, что вскоре станет самым популярным хитом и принесёт этой милой девушке мировую славу. И горжусь тем, что я с ней знаком! Уверяю, Вы тоже будете этим гордиться. Так давайте выпьем за будущий грандиозный успех этого шедевра!

Да уж… Видимо я погорячился с тостом. Альберт, словно только и дожидался моих слов, тут же как фокусник вынимает из корзинки початую бутылку текилы и требует от Луизы принести бокалы. А откуда у нас текила? И почему бутылка уже на треть пуста? В ней же не меньше литра!

Мы что, пили текилу? Но когда? Что-то совсем всё смутно вокруг. Вроде бы соображаю хорошо, а вот происходящее как в тумане. Меня заводят в спальную комнату и подводят к широкой кровати, просто сексодром какой-то! Словно сквозь ватное одеяло слышу негромкий, возмущённый голос Луизы.

— Альберт! Ну куда вы сейчас поедете в таком виде? Твоему другу вообще пить нельзя. Ты что не знал, что он пьянеет так быстро? Так зачем наливал? Переночуете сегодня в комнате Консуэлиты. А мы с ней ляжем у меня. Помоги ему раздеться и уложи. Если ночью вам вдруг приспичит по нужде или твоему другу станет плохо, то вон та дверь из спальни ведёт в душевую комнату, там же и ватерклозет.

Раздеваюсь сам, аккуратно вешая рубашку и пиджак на спинку стула. Альберт пытается перевесить мою одежду в платяной шкаф, но я с пьяной настойчивостью категорически возражаю, и вся моя одежда вновь оказывается на стуле, а сам я в кровати. Альберт задувает свечу и возвращается в гостиную где наши дамы накрывают небольшую «поляну», чтоб отпраздновать «мировой хит». И куда в них всё это вмещается? Успеваю лишь удивится и тут же отключаюсь.

* * *

Окончательно просыпаюсь от того, что Альберт пинает меня пяткой, причём уже во второй раз. Проснулся-то после первого пинка, но глаз открывать не хотелось. Снилось такое, что этот сон смотрел бы и смотрел! Жаркие объятия, горячие поцелуи, губы шепчущие: — «целуй меня, целуй меня крепче».

Сладострастные стоны и девичий стан, такой гибкий и послушный моим рукам. Эх! Какой сон мне испортили! А этот «кукушонок» ещё и спихнуть меня с кровати пытается своим задом. Жарко! Весь в липком поту, словно всю ночь вагоны разгружал. Да и Альбертова «пятая точки» тоже просто пышет жаром. Уж не заболел ли он случаем?