Фактор человечности

Тут я осекся, потому что пришедшая мне в голову мысль была так страшна, что едва не парализовала меня. Ловушек было две. Приманок тоже. Одна из них сейчас рядом со мной. И обработать Сид должен был их обоих, но не факт, что одинаково и что настроил их на одни и те же объекты. Да, он сказал, что целился не в меня, но сказать-то все можно. Я думал, что перехватил Ларису Козыреву у «лояльных», присланных заговорщиками. А что, если Сид хотел, чтобы я так думал? Козырева могла быть живцом, запрограммированным конкретно на меня. У Сида есть на меня полное досье. Он знает список моих потерь. И может предположить, что цинизм и безразличие еще не до конца стали моей сутью и что я, потеряв стольких женщин, не устою перед возможностью спасти несчастную, попавшую в беду. Именно так и произошло. Болван, кретин! Мне надо было держаться от нее подальше. И черт с ней, с ниточкой к Сиду! Добрался бы до него иначе, не глотая крючок по самые гланды. А теперь что – бросить женщину на произвол судьбы на основании только смутных подозрений? Смогу или не смогу? Зря я, что ли, методично истреблял в себе человека, чтобы стать машиной для убийств? А здесь даже не про убийство речь – просто взять и отойти в сторону… Только этот финт – лишь попытка успокоить свою совесть. А на деле как долго выживет она одна в этой свистопляске? Слишком многие захотят с ней пообщаться, выяснить все, что она знает, а потом убрать как нежелательного свидетеля. Фактически получится то же самое убийство, только отложенное, и я его не увижу. Про меня можно много всего плохого сказать, но к страусиной тактике я никогда не прибегал. И начинать не собираюсь.

– Так что «либо»? – поторопила меня Козырева.

Она, оказывается, с момента, когда я замолчал, не спускала с меня глаз и с каждой секундой затянувшейся паузы все больше нервничала.

– Либо Сид как-то сумел обмануть их бдительность, – выкрутился я.

Вот как ей сказать, что она скорее всего не просто приманка, а приманка с подвохом? Не исключено, что средство для убийства, живое оружие или даже живая бомба? Нет, скорее всего сказать в итоге придется, но пока рано: ничего еще не известно. Но проверить как-то надо. Вот только как? Хирургов вместе с саперами вызывать, вскрывать несчастную журналистку под общим наркозом и проверять, не вживил ли ей Сид взрывное устройство? А что, если так и есть? Как бы иначе смог Мокрушин пронести бомбу в машину Сивакина, если не в своем теле? А пронес ее он, без вариантов. Но в том-то и дело, что я мог только предполагать. Глава НМП как-то обработал Ларису. Самое простое – вживил маячок, чтобы иметь возможность в любой момент ее найти. И меня вместе с ней. Бомба – это уже новый уровень. Высший пилотаж практически. Но от Сида можно ожидать всего.

Просто нереально предугадать, как поведет себя взрывное устройство (если оно там есть) при попытке операции по его извлечению – может, сразу взорвется! Да и возможно ли в принципе сделать это, не убив девушку? Не факт – Сид мог об этом позаботиться. Конечно, не исключено, что тут вовсе не бомба, а, скажем, скрытый пока приказ перерезать мне горло во сне…

Сплошные вопросы, в общем. А способ получить на них ответы все-таки есть, но один-единственный. Причем такой, прибегать к которому очень бы не хотелось… Но и двигаться дальше, таская за собой эту потенциальную угрозу, тоже нельзя. Правда, по идее, выстрелить это ружье должно не раньше, чем я выполню свою функцию – избавлю Сида от врагов. Но шибко на это полагаться опасно: вон с Сивакиным он и без меня лихо разобрался. А что, если он завтра утром проснется и решит, что я исчерпал свою полезность? И нажмет на эту свою «кнопку», чем бы она ни была? Что тогда?

– О чем вы думаете? – вновь прервала ход моих мыслей Козырева.

– О вечном, – пробурчал я в ответ. – О жизни и смерти, а также тщете всего сущего.

Журналистка не обиделась. Полагаю, в жизни ее отшивали и погрубее. Так что к подобному она должна быть уже привычной – нарастить броню, так сказать. И от нее так просто не отвяжешься… Как в воду глядел.

– Можете отшучиваться, но я же вижу – вы до чего-то додумались. И это что-то вам очень не нравится. Расскажите – один ум хорошо, а два лучше!

Тут она права, конечно. У меня мог уже и взгляд замылиться, а она, на новенького, глядишь – и ущучит что-нибудь, чего я в упор не замечаю. Знаний и опыта ей, конечно, не хватает, но чем черт не шутит?

Я вздохнул и достал из кармана фотографию Мальцева.

– Вы его видели когда-нибудь?

Она посмотрела внимательно, но в глазах не мелькнуло даже проблеска узнавания. Логично, в принципе: Сид глупых проколов не допускает, и даже если он что-то с ней делал, память об этом должен был затереть качественно.

– Нет, – наконец произнесла Лариса. – А что, должна?

– По идее, да. – Я снова вздохнул. – Но это если бы нам сильно повезло.

– Это Сид? – догадалась журналистка.

– Он самый.

– Он подбрасывал мне информацию?

– Почти не сомневаюсь.

– Но вы думаете, что этим он не ограничился?

– Да.

Лариса поежилась.

– А что же еще?