Фактор человечности

Сталкер заколебался. По большому-то счету, «лояльный» прав, конечно, – опасная тварь, от которой следовало избавиться. Вот только убивать беспомощную, да еще женщину – совсем не то же самое, что пристрелить в бою пытающегося тебя убить Измененного.

– Чего молчишь? – уловил его колебания Песков. – На личико симпатичное запал? Она бы нас обоих убила, не раздумывая! Давай, время дорого! Только ножом, чтобы без шума.

Шатун с досадой отвернулся: а то он сам тупей паровоза и не понимает! Но главное не в этом. Мотивы «лояльного» предельно ясны: всю грязную работу он хочет спихнуть на того, кого считает профессиональным убийцей Измененных, а сам чистеньким остаться. Да и непросто убивать себе подобных собственными руками, ох как непросто! К тому же риск попасть в лапы Новых у них обоих весьма велик. А Шатун слышал, что настоящие Измененные относятся к «лояльным» едва ли не хуже, чем к людям. А если еще у «лояльного» на руках будет кровь Нового, ему не позавидуешь. А отживший, тем более из АПБР, при подобном раскладе – так и так покойник. Конечно, Шатун не был телепатом, но в людях разбирался. А тот факт, что «лояльные» – не совсем люди, в данном случае значения не имел. С Николаем все эти выкладки сами собой напрашивались, прямо в глазах его читались. Всяко выходило, что убивать Шатуну…

Сталкер извлек нож. Проклятье! Как же мерзко на душе! Да, это враг, да, ему уже приходилось убивать, хотя и не так много, как думает «лояльный», но привычным и обыденным делом убийство для Шатуна так и не стало. Он – рейнджер, проводник, иногда – телохранитель, но никак не палач! Вот только время не ждет, и неизвестно, была ли эта пьющая жизнь подключена к Паутине. А если была, то с каждой минутой промедления растет опасность, что сюда прибудут другие боевые Измененные. Надо на что-то решаться… Сделав над собой невероятное усилие, Шатун приготовил оружие, чтобы аккуратно перерезать горло бессознательной «вампирше», но как раз в этот момент она открыла глаза.

И взгляд этот был таков, что рука с ножом замерла. Глаза ее не менялись, не заполнялись чернотой, как у всех Новых, когда они готовятся применить свои способности. Да такого просто не могло быть после двух становых дротиков, но что-то в этом взгляде присутствовало… чуждое, нечеловеческое и даже Новым не присущее. Так могла бы смотреть ядовитая змея, если бы была разумна.

– Отживший! – произнесла пьющая жизнь, не сводя глаз со сталкера. И голос ее тоже казался каким-то… не соответствующим этому телу, что ли. – Снова ты… Не погиб, значит… Упрям и удивительно живуч для своего вида! Но глуп. Неужели ты думал, что сможешь свободно шастать по моему городу, и я ничего не узнаю?

– По твоему городу? – даже задохнулся от изумления Шатун. – Ты… Сид?

– Не целиком. Просто временно использую это тело. Его владелица – часть моей сети, в которую ты попался. У тебя нет шансов, отживший! Тебе не уйти от меня. Максимум, на что ты можешь рассчитывать, – пережить эту ночь и, при большом везении, – следующую. Но потом ты попадешь в руки моих солдат. И тот, кто тебе помогает, тоже. Вы оба – уже покойники, только еще дышите по какому-то странному недоразумению. Твой приход в мой город был ошибкой, отживший. То, как ты корчишься, пытаясь выжить, до сих пор меня забавляло, но при данных обстоятельствах тратить много времени на подобные развлечения просто нерационально. Так что скоро игра закончится, готовься!

Шатун чувствовал, что с каждым словом Сида нарастает напряжение находящегося сзади «лояльного». Его, похоже, так и подмывало шагнуть вперед, чтобы заставить замолчать «хозяина города», но он этого не делал. Почему? Причина, по всей видимости, была проста. Пока что глаза пьющей жизнь, в данный момент принадлежавшие Сиду, не видели «лояльного», а уши не слышали его голоса. Так что у Николая еще сохранялся шанс остаться неизвестным для главы НМП, а значит, и шанс выжить, если им не удастся выбраться из города, а Шатун в итоге падет смертью храбрых. Запасной план, конечно, иметь хорошо, но есть нюанс. Тут как в футболе, если играешь вроде бы на победу, но подспудно держишь в голове мысль, что устроит и ничья. Это сковывает твои действия и зачастую ведет к поражению. Сознавал ли это «лояльный»? Может быть, и нет. Промедление Шатуна скорее всего вызывало в нем недоумение и раздражение, но события он не форсировал, «играя на ничью». У сталкера даже возникло на миг искушение отрезать «лояльному» перестраховочный вариант, просто отодвинувшись в сторону и показав Сиду его лицо, но он удержался. Это было подло, а значит, для него находилось под запретом.

Однако Сид беспокоил Шатуна своим многословием. Он не просто пытался взять их на испуг. Было во всем этом что-то неправильное, нелогичное, фальшивое. Что-то в духе киношных злодеев. Измененные редко говорили много. Особенно с людьми – отжившими, низшей расой, если только… Ну конечно же! Сид тянул время! Он наверняка дал сигнал своим солдатам, и те скорее всего уже спешат сюда. Поэтому сталкер прервал его словесный поток: