Фактор «Дельта». Десять плюс один

- Конечно, но… Вот как! - произнес ди Паскуале, серьезно посмотрел на Клинга и спросил: - Вы думаете?

- Это возможно. Вы не знаете, кто бы это мог быть?

- Кто это может быть? Вы говорите, их уже шестеро? Кто? Кого убили?

- Энтони Форрест. Вы сказали, что не помните его.

- Нет, не представляю, кто это…

- Рэндольф Норден…

- Да.

- Бланш Леттиджер…

- Бланш Леттиджер? Нет, не помню.

- Сальваторе Палумбо…

- А, да! Маленький итальянский эмигрант, отличный мужик. Он учил английский на вечерних курсах. Однажды после занятий он случайно зашел на репетицию. Мы искали актера на маленькую роль, не помню какую. И этот парень, который и трех слов не знал по-английски, согласился сыграть. А играл он роль англичанина, понимаете? Было чертовски смешно видеть, как он выходит и начинает говорить, как кокни, с таким итальянским акцентом, что закачаешься. Он был бахвал. И его убили? Жаль. Он был хороший парень. - Ди Паскуале вздохнул. - Кто еще?

- Эндрю Маллиген.

- Да, я читал. Прокурор. Я не представлял, что это тот, из пьесы.

- А вчера вечером Руди Ферстенмахер.

- Это пять, - сказал ди Паскуале.

- Нет, шесть, - сказал Клинг. - Норден, и Форрест, и Леттиджер, и маленький итальянец - это четыре. Еще Маллиген и Ферстенмахер. Итого шесть.

- Именно так, шесть. Вы правы.

- Вы можете немного рассказать о пьесе?

- Мы играли по системе круговой сцены, - объяснил ди Паскуале. - Мы были тогда желторотиками, вы ведь знаете все эти любительские штучки. Все, кроме маленького итальянца… Как его звали?

- Палумбо.

- Ну да. Ему, должно быть, было около тридцати пяти. Все остальные - просто ребятишки. Совсем неудачная была постановка. Но Хелен Стразерс, которая играла одну из проституток… Интересно, что с ней стало?

- Мы еще ищем. Может, она вышла замуж, вы не знаете? Или уехала из города?

- Я ее больше не видел. Может, иногда в коридорах, между лекциями - «привет, пока». Вот и все.

- Вы закончили Рэмси, мистер ди Паскуале?

- Да. А ведь когда заговорю, то и не подумаешь, а?

- Вы говорите очень правильно.

- Да ладно уж, нечего меня умасливать. Я ведь знаю, как я говорю. Что вы хотите, в кино полным-полно продавцов. Если бы я начал разговаривать, как интеллектуал, им было бы не по себе. Они хотят, чтобы и я разговаривал, как продавец кальсон. Вот я и говорю так. - Он пожал плечами. - Вы знаете, я ведь всего Чосера помню наизусть. Но этим киношникам начхать на Чосера. Попробуйте процитировать что-нибудь продюсеру - он вызовет «скорую», и на вас наденут смирительную рубашку. Да, я получил диплом, сдал экзамены в июне сорок второго.

- Вы воевали, мистер ди Паскуале?

- Нет. Прободение барабанной перепонки.

- Что еще вы можете сказать о пьесе?

- А что вы хотите услышать? Это была студенческая постановка. Распределили роли, репетировали, сыграли, подвели итог, и все - конец главы.

- Кто был постановщиком?

- Руководитель курса. Даже не помню, как его… Нет, не он. Это был профессор Ричардсон, точно! Забавно, как все всплывает в памяти, а? Как подумаешь, что прошло больше двадцати лет… - Ди Паскуале замолчал. - Вы полагаете, что кто-то пытается… - Он пожал плечами. - Знаете, двадцать лет - это срок. Я хочу сказать, здорово же надо ненавидеть, чтобы помнить все двадцать лет!

- Вы не помните, были ли какие-нибудь инциденты во время репетиций?

- Да ничего особенного. Вы же знаете, что такое актеры, даже профессионалы - всегда только «я», «я», «я». А любители еще хуже. Но, насколько я припоминаю, ссор или чего-то в этом роде никогда не было. Ничего такого, что могло бы длиться двадцать лет.

- А профессор Ричардсон? Вы с ним ладили?

- Да. Безобидный тип. Ничего в голове, но безобидный.

- Итак, вы не знаете, что могло бы послужить причиной такой жестокой реакции?

- Честное слово, нет. - Ди Паскуале немного подумал. - Вы и вправду думаете, что этот парень хочет убить нас всех?

- Этой вероятностью мы не можем пренебречь.

- Хорошо, а что же мне делать? Вы приставите ко мне охрану?

- Если хотите.

- Пожалуй.

- Тогда так и сделаем. И еще одно… - сказал Клинг.

- Знаю. Не уезжать из города.

Клинг улыбнулся:

- Как раз это я и собирался сказать.

- Естественно. Что еще вы могли сказать… Я давно этим делом занимаюсь, малыш. Я прочел все сценарии, видел все фильмы. Не надо быть волшебником… для того, чтобы понять: если кто-то решил убрать всех действующих лиц какой-то пьесы, то это вполне может быть кто-то из самих актеров. Когда вы пришлете кого-нибудь?

- Через полчаса полицейский будет здесь. Вы должны знать, что до сих пор преступник стрелял неожиданно и всегда издалека. Не знаю, так ли уж поможет охрана…

- Лучше так, чем никак, - прервал его ди Паскуале. - Скажите, милейший, я вам больше не нужен?

- Нет, я думаю…

- Отлично, малыш, - сказал ди Паскуале, провожая его к дверям. - Если вы не возражаете, я чертовски тороплюсь. Парень, с которым я говорил, должен мне перезвонить, а еще у меня на столе лежит куча всяких бумаг и ждет меня. Так что спасибо за визит, спасибо за все. Жду вашего полицейского, хорошо? Рад был познакомиться, не расстраивайтесь и до скорого, хорошо?

И дверь закрылась за Клингом.

XII