Фактор кролика

«Прыжок лося» выше любого из наших нынешних устройств, да и вообще он гигантских размеров. Этот аттракцион предлагает десять разных развлечений. Самое захватывающее из них — прыжок с рогов «лося» в находящийся перед ним «лес», оборудованный батутом. Можно также залезть на самые острия рогов и скатиться с горки, смонтированной внутри «лося» и заканчивающейся у его задних копыт. По спине «лося» проходит акробатическая беговая дорожка: нужно не только быстро пробежать по ней, но и сохранить равновесие, чтобы не свалиться. Рядом с ней — еще две дорожки, что позволяет соревноваться с другими посетителями и оценить свои способности. Изюминка аттракциона в том, что этого «лося» можно превратить в нечто вроде американских горок. Внутренности и акробатические беговые дорожки, вьющиеся по спине, трансформируются в пути с вагонетками, которые приводятся в движение с помощью мощного электромотора, что обеспечивает экологичную углеродную нейтральность. В год изготавливается всего один «Прыжок лося», это бриллиант в короне и в целом европейской индустрии парков приключений.

Для нашего парка «Прыжок лося» означал бы заметное повышение конкурентоспособности. Реальность была такова, что мы проигрывали конкуренту, а тот расширялся, приобретая новое оборудование прямо с конвейера. Нам нужно было что-то такое, что выгодно отличало бы нас от других парков, но при этом наш бюджет должен был выдержать это приобретение. «Прыжок лося» стал бы именно тем, что нужно, при одном условии — если его удастся купить. Полученные мной сообщения не приближали нас к цели. В конце концов мне удалось договориться о встрече.

Я посмотрел на часы на приборной панели автомобиля, проверил галстук, взглянув в зеркало заднего вида, взял портфель и вышел из машины.

Здание офиса представляло собой оштукатуренное бетонное сооружение, выкрашенное в белый цвет. Оно было явно старше высокого и серого ангара из алюминия и стали, стоявшего чуть поодаль. Я подошел к темно-коричневой, обшитой досками двери и нажал на круглую кнопку звонка на стене. В широких окнах по обе стороны от двери жалюзи были лишь слегка приоткрыты. Их пластины находились под таким углом, что заглянуть внутрь можно было, разве что встав перед ними на колени и устремив взгляд почти вертикально вверх, да и то рассмотреть удалось бы в лучшем случае потолок.

Прозвенел звонок. Я услышал, как щелкнул замок, открыл дверь и вошел. Передо мной простирался длинный коридор; офисное здание оказалось значительно просторнее, чем это представлялось снаружи. Больше здесь не было ничего примечательного. Оформленные в светлых тонах и ярко освещенные интерьеры — офис как офис. Большинство дверей, выходящих в коридор, были открыты. Как раз в тот момент, когда я собрался было громко спросить, куда мне идти, я услышал какие-то голоса и увидел по левой стороне коридора выглянувшего из кабинета мужчину.

— Сюда, сюда.

«Сюда, сюда», по-видимому, означало совещательную комнату с длинным столом и стульями. Хотя могло относиться и к компании мужчин, собравшихся вокруг стола. Их было трое. Двое постарше и один существенно моложе. Ни один из них не был Ханнесом Толкки.

— Садитесь, — показал на стул один из пожилых. Это был тот самый, который только что высовывался в дверной проем, чтобы показать мне дорогу. — Как Парк, потихоньку выплываете?

— Ханнес Толкки придет на встречу? — спросил я, стоя с той же стороны стола, что и человек, пригласивший меня сесть. Двое других расположились напротив.

— Он уже на пенсии, — сказал тот, что был рядом со мной. — Я Кари Лийтокангас.

— Отто Хяркя, — представился второй.

— Йеппе, — назвал свое имя молодой, выдержал двухсекундную паузу и добавил: — Саувонен.

Кари Лийтокангас снова предложил мне сесть. Ему было около пятидесяти. Среднего роста; грудь и плечи под джинсовой рубашкой производили впечатление сильно накачанных. Как будто он занимался бодибилдингом, наращивая мышечную массу, но преуспел лишь в части тела выше пояса. Широкий подбородок и высокие скулы были как у кинозвезды, но второй подбородок и мешки под глазами скорее намекали на увлечение пивом. В общем, на него недостаточно было посмотреть один раз — что-то заставляло снова взглянуть в его лицо, чтобы проверить первоначальные выводы. Отто Хяркя тоже было порядка пятидесяти; худощавый, но с брюшком и внушительными усами, сразу обращавшими на себя внимание. В последние годы мне доводилось встречать подобную растительность разве что у очень молодых людей, которые отращивали ее для эпатажа. Ну и Йеппе-пауза-Саувонен. Он со строгим выражением лица постукивал по столешнице правой рукой, а левую держал где-то глубоко под столом, и в целом походил на столб. Сросшиеся брови и карие горящие глаза. На нем была черная толстовка с надписью большими белыми буквами по-английски — «FUN MACHINE», «забавная машина».

— Прошу садиться, — произнес Кари Лийтокангас.

Его слова наконец возымели эффект: мы все сели.

— Не знал, что Ханнес Толкки вышел на пенсию, — сказал я.