Фактор кролика

— Теперь слушай внимательно, козел сраный, — сказал с переднего сиденья Игуана. — Тот здоровяк, с которым мы тебя познакомили и чьи деньги ты тратишь, не любит, когда его сотрудники занимаются такими вещами. Это показывает, что им нельзя доверять. А ты помнишь, что он делает с людьми, которым нельзя доверять. Он их подвешивает. Это если он в хорошем настроении. А ты, хренов дерьмоголовый робот, выбесил меня с первого раза, когда заставил слушать свои заумные комментарии. Надо было позволить А. К. сломать тебе шею. Теперь ты ухитрился запудрить мозги боссу всей этой фигней про один плюс один, но все это ненадолго, ты уж мне поверь. Очень скоро я покажу ему эти фотографии, и ты повиснешь на балке в том самом сарае. Въезжаешь, козел?

Я молчал. Глаза Игуаны сверкали в зеркале.

— Ну хорошо, — сказал он. — Позволь мне объяснить это тебе попроще, чтобы ты понял. У нас теперь есть эти фотографии. Если ты не будешь делать, что я тебе скажу, я пошлю их боссу и твоей жене, или подружке, или еще кому — мне все равно, кого ты трахаешь. А к этим картинкам будет еще и объяснение. Summa summarum[1], как ты наверняка бы сказал: теперь ты работаешь на меня. Ты принадлежишь мне.

Я никогда в жизни не сказал бы «summa summarum», но Игуане это знать необязательно.

— Я прикидываю, тебе это понравилось, — сказал он. — Ира — горячая штучка.

— Ира?

— Я знал, что тебе это по кайфу.

— Почему она… так на меня набросилась?

— Потому что я ей приказал.

— Вы приказываете голым женщинам забираться на колени к незнакомым мужчинам?

Игуана засмеялся. Тем же смехом, что и в сарае — издевательским и злобным.

— Она и не на такое способна, — сказал он.

— По вашему приказу?

— Да, по моему приказу. Я думаю, до тебя наконец доходит. Все очень просто. Она принадлежит мне. Так же, как и ты.

В машине несколько секунд висела тишина. Затем я заметил в зеркале заднего вида холодные глаза рептилии и услышал его голос, звучащий ниже, чем раньше:

— Это один плюс один, Эйнштейн.

10

Я не спал ни минуты. До утра просидел на диване. В галстуке; с книгой в руках. Шопенгауэр дважды подходил ко мне и интересовался, почему я не в постели. Оба раза я гладил и чесал его, пока он не решал, что с него достаточно, и не отправлялся спать. Я даже не мог заставить себя рассказать ему о том, какие мысли бродят у меня в голове и как я встревожен.

Ранние часы утра я потратил, стараясь себя успокоить. Я понимал, что это жизненно важно — в буквальном смысле. Я не мог вычислить вероятность того, что ситуация осложнится настолько быстро, но это не отменяло необходимости найти рациональный подход к ее изучению. Это требовало холодного расчета, а для того чтобы охладить свой мозг, нужно было время.

Игуана. Лаура. А. К. Подпольный ночной клуб. Труп в морозилке. Ира — обнаженная танцовщица. Здоровяк. Банк. Отмывание денег. Удавленник. Перттиля и его эмоциональное лидерство.

Я пытался разложить все эти элементы по полочкам и выстроить из них более или менее разумную схему. Через некоторое время у меня появилось подобие плана, включавшего в себя все: каждое имя, место и предмет. За исключением Лауры Хеланто. Она не вписывалась ни в один план. Стоило мне подумать о ней, меня охватывала надежда, что остальные пункты моего плана не помешают нам с ней посетить музей «Киасма» и ознакомиться с современным искусством. Разумеется, если быть честным, это напоминало какое-то сумасшествие. После всего, что произошло за последние недели, меня больше всего заботило, смогу ли я провести вечер с Лаурой Хеланто в окружении произведений искусства. Трудно объяснить, почему современная скульптура и комментарии к ней Лауры казались мне такими важными — после того, как меня дергали за волосы, засовывали сосок мне в рот и угрожали моей жизни, не говоря уже о том, что я начал — временно — отмывать деньги и оторвал гигантское кроличье ухо, которым насмерть забил человека, пришедшего меня убить.

Я держал в руках письмо из Агентства регионального управления. Оно прибыло со вчерашней почтой. В письме говорилось, что созданная мной компания имеет законное право действовать как кредитная организация. В то же самое время адвокат Хейсканен заполнил мой почтовый ящик всевозможными документами и уведомлениями. Он работал быстро и следовал моим инструкциям. Одним из первых в числе приложений к письму фигурировал счет за его услуги, и это был немаленький счет. Он также сказал мне, что у него есть племянник — студент-айтишник — и что этот студент готов помочь мне с налаживанием IT-структуры — какая неожиданность! — банка.

Все было готово.

Я мог выдать первый кредит.

К половине седьмого уже рассвело. Не сказать, что мою комнату залил яркий свет, но его было достаточно, чтобы утверждать, что начался новый день. Я встал с дивана, принял душ, надел чистую одежду. Позавтракал, накормил Шопенгауэра, проверил узел галстука и отправился в Парк приключений. Так же, как и — я надеялся — многие другие.

11

Минтту К взяла с места в карьер.