Фактор кролика

— Мы подозреваем, что этого человека связывали с вашим братом некие финансовые отношения. Этот человек — карьерный преступник. У него длинный список судимостей, включая убийство по неосторожности. Крайне опасный тип. Но он вдруг исчез. Он мог покинуть страну, хотя я не думаю, что это очень вероятно. Или где-то прячется. Залег на дно… По собственной воле или… Не совсем. В его кругу люди часто исчезают без следа. Между нами говоря, меня не удивило бы, если бы нашелся кто-то, кто так на него рассердился, что помог ему лечь на дно. Если вы понимаете, о чем я. Он явно не претендовал на Нобелевскую премию мира.

Я не отрывал глаз от фотографии.

— Вы когда-нибудь видели его в обществе брата?

— Нет, — честно ответил я.

— А вообще знаете его?

— Не могу сказать, что знаю.

Осмала придвинул к себе фотографию и убрал в кейс вместе с остальными.

— Значит, теперь вы владеете Парком аттракционов?

— Да, — ответил я и объяснил, что у нас не Парк аттракционов, а Парк приключений. Мой рассказ был достаточно подробным, потому что мне требовалось время, чтобы подготовиться к тому, что, как я ожидал, произойдет дальше. Как я и предполагал, Осмалу мало интересовали принципиальные различия между двумя типами парков.

— Возможно, сейчас не самое подходящее время, но… Вы с братом когда-нибудь обсуждали проблемы управления Парком?

— Он иногда рассказывал мне о своих новых приобретениях. Например о Варане. Я помню, как он об этом говорил.

— Что именно?

— Что поезд похож на длинного блестящего зеленого варана и что его улыбающаяся голова с раздвоенным языком — это двигатель. Что в нем могут ехать сорок детей за один раз, а скорость зависит от того, насколько бодро они крутят педали. Один круг занимает примерно пять с половиной минут.

— Я имею в виду, говорил ли он с тобой о финансировании этих приобретений. Откуда он брал деньги и на что их тратил? Упоминал ли каких-либо деловых партнеров?

— Нет, — снова абсолютно честно ответил я. — Мы никогда не говорили о деньгах. Я не имел ни малейшего представления о людях, с которыми он ведет дела. Например с такими, как этот человек на фотографии.

— Очень опасный человек, — кивнул Осмала.

— Он, безусловно, выглядит опасным, — признал я.

— Как идут дела в Парке? — Этот вопрос Осмала задал с той же интонацией, с какой говорил до этого. Мягко, почти невзначай.

Я понял, что он это такой специальный прием. Осмала сидел с задумчивым видом.

— Мы в переходной фазе, — сказал я. — Должен признать, раньше я не работал в секторе развлечений и был к этому не готов. Все тут для меня внове. Но посещаемость растет, как и продажи. Баланс в нашу пользу. Планируем расширяться…

— А что насчет персонала? Это те же люди, которые работали с вашим братом?

— Да, все до единого.

— Не возражаете, если я покажу им эту фотографию и спрошу, может, кто-то из них его видел?

— Ни в малейшей степени.

Осмала запихнул в рот кусок пирога размером с теннисный мяч, размазывая по лицу ванильную начинку. Вытер губы, одновременно пережевывая липкое месиво. Мы молчали. Мне было нечего ему сказать, а язык Осмалы увязал в полукилограмме теста. Я начал понимать, что манера Осмалы вести беседу — это та же рыбалка. Каждое его слово служило приманкой, на которую он пытался подцепить добычу. Вокруг нас с криками носились дети; некоторые хныкали. Взрослые вытирали им лица и уговаривали посидеть спокойно. Это не оказывало на них ни малейшего воздействия. Осмала наконец сделал глотательное движение. Даже посреди окружающего гвалта я услышал — во всяком случае, так мне показалось, — как пережеванный пирог скользнул внутрь его широкой глотки.

— Вам это нравится? — спросил он.

— Пирог?

— Парк приключений, — сказал он и кивнул в сторону холла.

— Я не думал о том, нравится он мне или нет. Я его унаследовал. Мало кому удается выбрать, что именно они унаследуют.

— Чем вы занимались до этого?

— Я актуарий.

Я вкратце объяснил Осмале, что со мной произошло. Затем извинился и сказал, что мне надо вернуться к работе. Если он не возражает. Осмала не возражал. Мы встали и сделали полтора шага, когда Осмала вдруг остановился. От неожиданности я тоже остановился.

— Не желаете, чтобы я оставил вам фотографию?

Что-то в лице Осмалы неуловимо изменилось. Хотя его голос звучал по-прежнему низко и мягко, и он задал вопрос как бы между прочим, в выражении его лица появилось что-то новое. Я насторожился. Если недавние события и принесли мне какую-то пользу, то я мог бы сказать, что теперь меня гораздо труднее удивить, чем в то время, когда я в последний раз сидел в кабинете Перттиля.

— Нет надобности, — искренне сказал я. — Не для меня. Я уверен, что не забуду это лицо.

Осмала бросил взгляд на мой несъеденный черничный пирог.

— Вы же не оставите его здесь?

— Конечно, нет. Тут полно маленьких трудолюбивых мышек, обожающих пироги.

Я не имел ни малейшего представления, откуда у меня взялись эти слова. Возможно, влияла атмосфера кафе «Плюшка и кружка». Все эти изобретательные названия блюд и странные картинки, используемые для их рекламы. Осмала еще посмотрел на мой пирог, а затем перевел взгляд на меня.