Фактор матери

Конечно, «мамочка верна себе». Ей все-таки трудно напрямую обсуждать проблемы, и подчас она не желает принять отрицательный ответ от Джулии. Однако и Джулия, в свою очередь, научилась терпеливо относиться к проявлениям материнской слабости и поняла, что мать не обязана быть совершенством. Поскольку она усиленно работает над исправлением собственного характера, она не может судить мать, а отношения Джулии с людьми из группы поддержки позволяют ей не требовать от матери, чтобы та по-прежнему играла роль «родительницы».

Однако наиболее неожиданными для Джулии оказались те чувства, которые она стала в глубине души испытывать к матери. В раннем детстве присутствие матери порождало в ней тревогу — такой была реакция девочки на удушающую близость. Но теперь, когда женщины стали друзьями, Джулии подчас даже не хватало общества матери, и ей хотелось больше времени проводить с ней. Наконец-то они с матерью сумели установить хорошие отношения. Организовав свое личное пространство, люди создают основу для близких и нежных чувств по отношению друг к другу.

Джулия начала замечать хорошие качества матери, она оценила ее доброту и самоотверженность, постоянные хлопоты по дому, теплоту и гостеприимство. Теперь обе женщины наслаждаются своей дружбой, хотя прежде они и мечтать об этом не смели. Процесс был нелегким, но, когда матери и ее выросшему ребенку удается признать самостоятельность и независимость друг друга, они могут обрести ту близость, которую прежде напрасно пытались найти.

Глава восьмая. Мать — «охотница за скальпами»

потребность быть принятым — что нуждается в принятии — потребность в интеграции — последствия воспитания: проблемы общения — функциональные проблемы — эмоциональные проблемы — нынешние отношения с матерью

С раннего детства Дэн Джонсон знал, что его мать Лиз гордится им. Друзья жаловались на отчужденных и не оказывающих им достаточного внимания матерей, но Дэн этого просто не понимал — его мать всегда была рядом, подбадривая его в любом начинании и радуясь успехам сына не меньше, чем он сам. «Ты — победитель!» — твердила она ему перед началом баскетбольного матча, и при такой поддержке Дэн отличался во всем: и в спорте, и в учебе, и в школьном совете. Мальчик рос, ощущая, что его любят и им гордятся. Но уже взрослым он начал припоминать прямо противоположную реакцию матери.

К примеру, во втором классе, когда ему не удалось получить главную роль в школьном спектакле, Дэн столкнулся с оборотной стороной материнского обожания. Лиз была разочарована. «Ты — Джонсон! — сказала она ему. — Джонсоны не проигрывают. В другой раз не подводи меня!». И она затеяла скандал с руководством школы, яростно требуя от учителей отчета, почему они так отнеслись к ее ребенку. Эта история сбивала Дэна с толку. Все-таки кто был виноват в неудаче: он или учителя? Лиз палила из всех пушек по обеим мишеням.

Кроме того, Дэну казалось, что мать как-то эгоистично относится к его успехам и норовит поведать о них всем подругам. Как он ненавидел те дни, когда бридж-клуб собирался у них в доме! Мальчик пытался потихоньку прокрасться мимо гостиной, выбраться на улицу, чтобы покататься с ребятами на велосипеде, но мать уже подкарауливала его. «Расскажи-ка дамам о своем научном проекте!» — ворковала она и, сияя от счастья, наблюдала, как он развлекает честную компанию.

Иной раз в такие моменты Дэн подмечал на себе взгляд матери. Она разделяла его успех до такой степени, что вместе с ним шевелила губами. «Неужели она знает, что я скажу в следующую секунду?» — удивлялся он. Можно было подумать, что выступает сама мать, а не он.

Потребность Лиз быть «выдающейся» колебалась между двумя способами выражения. Иногда ей было достаточно купаться в лучах славы Дэна, сознавая, что его достижения бросают яркий отблеск и на нее. Но в другие моменты ей требовалась хвала непосредственно за ее собственные заслуги, и тогда Лиз подбирала себе аудиторию — обычно своих же сыновей — и делилась с ней своими прежними и нынешними успехами. Тем ей хватало: ее внешность, занятия, друзья, духовный рост, оценки в высшей школе, мужчины, которым она нравилась, и т. д. Лиз рассказывала о себе со множеством подробностей, не жалея времени на изложение деталей и драматические паузы.

Потребность Лиз в восхищенной публике возрастала к ужину, когда семье волей-неволей приходилось ее выслушивать. Поскольку мать полностью узурпировала разговор, больше никто не имел возможности поведать о своих делах. Тогда муж и дети усвоили тактику вахтовой службы.