Фактор Одиночества

‒ Ну, да, ‒ совсем сбитая с толку, Танька никак не могла отойти от размышлений о списке. ‒ И что? Хорошенькие были? ‒ поинтересовалась наугад, рассматривая наряд своей желанной.

Белая блузочка с черным галстуком прикрывалась черной кожаной курточкой. Супер короткая юбочка, вызывающей расцветки красный Стюарт[1], из традиционного тартана[2], открывала ножки, обтянутые высокими белыми гольфиками. Оставив свои передние косички, Мелл собрала волосы на голове в два хвостика ‒ по бокам. Между ними красовался слегка сдвинутый набок черный гленгарри[3]. На месте кланового знака на нем поникли маленькие, вырванные с мясом, ангельские крылышки. На таком фоне почти раздетая Танька чувствовала себя неуютно.

‒ Ты чего, совсем уже? ‒ Мелл повторила жест пальчиками, но изобразила уже диагноз. ‒ У меня ты есть, ‒ совсем собралась обижаться.

 

«Хватит, потом подеретесь, ‒ Лютый действовал как положено защитнику. Вскочив на стол и проехавшись немножко на Танькиных записях, он так мотнул своим хвостом, что некоторые из валявшихся вокруг исчерканных листов ссыпались на пол.»

***

— Я думал, у них полное взаимопонимание, ‒ разочарованно протянул оператор.

‒ Смотря что ты вкладываешь в это понятие, ‒ вздохнул техник. Похудеть силой мысли не получалось и это угнетало все больше. ‒ Она ее любит, это же очевидно.

‒ Кто ‒ кого? ‒ не понял товарищ.

‒ Она ‒ её, ‒ рукой с повернутой кверху ладонью, удрученный коллега показал на изображение. ‒ Ну, и наоборот ‒ тоже, ‒ указующая длань повернулась вниз.

***

— Ты кому столько пишешь? ‒ Мелл проявила примирительный интерес.

‒ Нам. Путешествовать хочется, а что взять ‒ не придумала еще. Лют, вот тебе что понадобится? ‒ погладила миротворца Танька.

«Ты, ‒ просто ответил маленький леопард. Он лизнул ладонь хозяйки и спрыгнул на пол.»

‒ Ладно. А тебе? ‒ глянула с надеждой на подругу. ‒ Я серьезно, ‒ в подтверждение немного наклонила голову и попыталась глянуть исподлобья.

‒ А… М-м. Ты, это. Может, я котлеток еще пожарю, а? ‒ улыбнувшись, попыталась увильнуть Мелл.

‒ То есть, ты не идешь, ‒ поняла Танька.

‒ Да, ‒ облегченно кивнула ее ненаглядная.

 

‒ И для кого я корячусь? ‒ комкая черновики, пожала плечиками Танька. ‒ Думала, вместе по магазинам пойдем, выбирать будем. Радость какая-никакая, ‒ вскочив, наконец-то, со стула, прошла два шага и, зло отковырнув дверцу под мойкой, зашвырнула бумаги в мусорное ведро.

‒ Э, нет! В магазин я согласна! ‒ запрыгала на месте Мелл. ‒ Мы и так почти ничего не покупаем, ‒ немного разбавила грустью.

‒ А для чего покупать? У нас все есть. Вот, разве что котлетки эти, полуфабрикатные. Еще кефирчик и мороженое. А так, ‒ Танька даже оглянулась, ‒ у нас…

‒ Нифига у нас нет! Я платье хочу! И тебе хочу платье, новое! Видела на последнем показе такие ‒ закачаешься! Сандалики нужны, лето скоро. И еще я пиджак хочу…

‒ У тебя же есть, ‒ удивилась любовь. ‒ И платьев ‒ полный шкаф. И дома еще. Чего ты? Сама же уже умеешь делать, ‒ продолжала рассматривать наряд Мелл.

‒ Но по магазинам мы не ходим. А хочется, ‒ уступив место печали, радость с надеждой затаились в засаде.

‒ Мы же сами можем, ‒ стала лепетать оправдания, но передумала. ‒ Да кто нам доктор?! Пошли, раз хочется! Чего ты раньше молчала… ‒ вновь пожала плечами, уже направляясь в прихожую.

 

 

Часть 2

 

Посовещавшись, решили ехать на велосипедах: грязи давно нет, теплынь и солнышко. Когда еще выпадет возможность? По привычке одевались почти одинаково: блестящие, словно зеркало, лосины разбавили яркими, в цвет кроссовок, гетрами, теплые белые толстовки спрятали под бежевыми ветровками. Очки и перчатки да бейсболки на голову ‒ что еще для прогулки нужно? Разве что рюкзачки для покупок. Разница была лишь в цвете: ножки Мелл отливали золотом, а у Таньки ‒ серебром.

 

‒ Мы куда сначала, ‒ Мелл уже сидела верхом на двухколесном, опираясь одной ногой на бордюр.

Транспорта на стоянке возле дома почти не было, а на маленьком газоне проклюнулась первая травка последнего зимнего месяца. Замешкавшаяся Танька стояла рядом, прислонив к бедру велосипед, и поправляла застежку на правой перчатке, когда с одного из верхних этажей дома упало тело. Не геометрическое, скорее ‒ анатомическое. Или теперь уже патологоанатомическое.

Шмякнувшись в нескольких метрах от девочек, труп нагло забрызгал вокруг себя мозгами и кровью весенний асфальт.

‒ Ну какого черта! ‒ подняла глаза к небу Мелл. ‒ Мы теперь точно в магазин не попадем.

‒ А ты вообще, в какой хотела? ‒ не глядя на покойника, спросила Танька. ‒ Мы так и не решили, пока одевались. Может, это знак? ‒ выровняв, наконец, ремешок застежки, она села верхом и проверила тормоза.

‒ Я не верю в знаки, ‒ соврала подружка. Вокруг остывающей человеческой тушки стали собираться любопытные: время мух еще не наступило.

‒ Вот что: едем в парк, просто покатаемся. И разомнемся, и решим, куда завтра двинем. Идет? ‒ Таньке было все равно, чем заняться весной, лишь бы не сидеть в четырех стенах.