Фактор силы

Я сомневался, признаюсь, что это сбудется с ним.
Что он прорвется сквозь колодец и выйдет живым.
Но оказалось, что он тверже в поступках, чем иные в словах.
Короче, утро было ясным, не хотелось вставать.
Но эта сволочь подняла меня в шесть тридцать пять.
И я спросонья понял только одно — меня не мучает страх.

Когда я выскочил из ванной, с полотенцем в руках.

Он ставил чайник, мыл посуду, грохоча второпях,
И что-то брезжило, крутилось, нарастало, начинало сиять.
Я вдруг поймал его глаза — в них искры бились ключом,
И я стал больше, чем я был, и чем я буду еще,
Я успокоился и сел, мне стало ясно — он убил свою мать.

И я смотрел ему в глаза, в них искры бились ключом,

И я был больше чем я был и чем я буду еще,
И я сказал себе опять: "Невероятно, он убил свою мать".

И время встало навсегда, поскольку время стоит,

А он сказал, что в понедельник шеф собрался на Крит,
Короче, надо до отъезда заскочить к нему работу забрать.
И он заваривал чай, он резал плавленый сыр,
А я уже почти что вспомнил, кто творил этот мир,
Я рассмеялся и сказал: "Ну как ты мог, она ведь все-таки мать".

И он терзал на подоконнике плавленый сыр,

А я уже почти что вспомнил, кто творил этот мир,
И я сказал ему: "Убивец, как ты мог, она ведь все-таки мать".

И он сидел и улыбался, и я был вместе с ним,

И он сказал: "Но ты ведь тоже стал собою самим!"
А я сказал: "Найти нетрудно, но в десятки раз сложней не терять!
И будь любезен прекратить свой жизнерадостный бред!
Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.
Твоя ответственность отныне безмерна — ты убил свою мать.

Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный бред!

Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.
Твоя ответственность безмерна — ты свободен, ты убил свою мать!"

На дальней стройке заворочался проснувшийся кран,

Стакан в руке моей являл собою только стакан,
И первый раз за восемь лет я отдыхал, во мне цвела Благодать!
И мы обнялись и пошли бродить под небом седым,
И это небо было нами, и мы были одним.
Всегда приятно быть подольше рядом с тем, кто убил свою мать.

И мы обнялись и пошли бродить под небом седым,

И это небо было нами, и мы были одним.
Всегда приятно быть подольше рядом с тем, кто убил свою мать.

Ильта затихла, а чуть позже добавила:

— Когда все закончится, попроси у Тимура запись, не сомневаюсь, что он притащил ее с собой.

Шелти была потрясена.

— Это… Это… Я… Я должна буду услышать эту песню в оригинале.

— В оригинале не удастся, только в записи. Но запись даст полное представление. У них много таких исполнителей, и таких песен. Кстати, странно, что мы не додумались до того, чтобы у нас с собой было устройство для воспроизведения песен и музыки. Там, в долгих засадах оно меня просто спасало. А теперь давай посидим тихо.

* * *

— Проклятье, не могу достучаться до Шелти.

— Оставь ее в покое. У нее муж ранен, и маленький сын на руках.