Фактор страха

Он вдруг запустил пачкой в стену и, когда фотографии рассыпались по полу, стал их топтать ногами, рыча словно зверь. В глазок заглянул надзиратель. Тумасов подскочил к Чиряеву, пытаясь усадить его на место, но Чиряев продолжал бесноваться. Дверь открылась.

— У вас проблемы? — спросил по-немецки надзиратель.

— Нет, нет, — тоже по-немецки быстро ответил Тумасов, — все в порядке. Никаких проблем.

Надзиратель вышел. Но едва он скрылся за дверью, как Чиряев бросился на Тумасова и схватил адвоката за горло.

— Думаешь, я дурак? Увидел фотографии и чокнулся? Ни он, ни она не решились бы на такое. Это подделка, фальшивка, дешевка! Хотели меня позлить. Загримировали актеров. Фотомонтаж.

— Отпусти, — прохрипел Тумасов, — отпусти меня.

Чиряев убрал руку. Адвокат закашлялся и с неожиданной злостью сказал:

— Никакая это не фальшивка. У меня кассета есть. На ней все записано. И как они в ресторане ужинают, и как к нему домой едут, и что потом делают. Все есть. В цвете и звуке. — Сказал и сам испугался.

Чиряев уставился на него ненавидящими глазами. Он больше не хватал адвоката за горло. Молчал, видимо, обдумывая ситуацию. Потом срывающимся от ярости голосом произнес:

— Значит, они и кассету сделали.

— Сделали, — кивнул Тумасов, на всякий случай отходя к столу.

— Это не Фанилин с Марой такое придумали, — уверенно заявил Чиряев, — Фанилин дешевка, альфонс. Ребята пару раз накостыляли ему по шее, он сразу в кусты. Значит, это заказ был, чтобы унизить меня. Кто-то на него вышел, заплатил деньги, а потом эти пленочки сделал и кассету. Интересно, Тумасов, кто бы это мог быть?

— Откуда мне знать? — пожал плечами адвокат, испуганный неожиданным спокойствием своего подзащитного.

— Все предусмотрели, — сказал Чиряев, — даже фото тебе прислали. И кассету. Значит, ужин, говоришь, тоже записали на пленку?

— Скорее обед, когда они на улицу вышли, еще светло было.

— И сразу все прислали тебе, — Чиряев поднял глаза на Тумасова, и тот вздрогнул, прочтя в его глазах приговор всем, кто осмелился на такое.

— Ты кому-нибудь кассету показывал? Или фотографии?

— Ну что ты, конечно, не показывал. Я и сам их не рассмотрел хорошенько, быстро перемотал кассету и поспешил к тебе.

— И правильно сделал. Позвони в Москву, найди Матвея и Толика. Скажи, чтобы из-под земли нашли эту гниду, Фанилина вонючего. И пусть узнают, кто его нанял.

— Сделаю, — кивнул адвокат.

— Пусть позвонят Шахматисту. Он даст людей, если нужно. Скажи, что я хочу знать, кто это сделал. Кто бросил мне вызов.

— Все сделаю, все, — торопливо ответил Тумасов.

— Подожди, — сказал, подумав, Чиряев, — как снимки попали к тебе?

— Мне принесли их утром в отель. Портье клянется, что не помнит, кто именно.

— В отель принесли, — Чиряев нахмурился. — Пусть ищут этого альфонса, а если не найдут…

— Найдут, — заверил Тумасов, — весь город обыщут и найдут.

— Не найдут, — сказал вдруг Чиряев, — фотографии помечены вчерашним числом. Думаешь, спроста это? Покуражиться захотели, мол, плевать им на меня. И как быстро все дело обтяпали! Вчера сняли, а сегодня уже и фотографии, и кассета. Это не просто шутка, Тумасов, это предупреждение. На испуг решили взять. И если это так, альфонса живым не оставили.

— Они его найдут, — повторил адвокат, опасаясь новой вспышки Чиряева. Опять, чего доброго, в горло вцепится.

— Нет, не найдут, — упрямо твердил Чиряев. — Напрасно я им тогда уступил, напрасно на мировую пошел. Они моих четверых ребят урыли, а я с ними на мировую пошел. Я знаю, кто это подстроил. Точно знаю. Они мне сигнал посылают насчет своих денег.

— Кстати, насчет денег, — вдруг сказал Тумасов. — Вчера ночью звонил Галкин. Сказал, что Георгий людей собрал, требует, чтобы ты вернул долг. И Хромой с ним заодно. Галкин так и сказал, передай Жене, что Хромой с ним заодно.

— Идиот, — громыхнул Чиряев, — что же ты мне раньше не сказал?

— Почему идиот, — обиделся адвокат, — с тобой невозможно разговаривать.

— Ладно, не обижайся, — примирительно произнес Чиряев, — теперь все понятно. Это работа Георгия, его рук дело. Я с самого начала это знал.

Он сел наконец на стул и, глядя на Тумасова, спросил:

— Ну что, отпустят меня завтра?

— Если не воскреснет Труфилов, отпустят. Больше некому дать против тебя показания. Думаю, немецкий суд откажет Москве в выдаче и тебя отпустят под залог. За свою недвижимость в Германии и Австрии ты уплатил налоги, отсидел сверх положенного почти год. В общем, если не появится задержек с выплатой залога, можно считать, что процесс мы выиграли.

— Тогда все в порядке, — сказал Чиряев, стараясь не смотреть на злополучные фотографии. — Позвони Матвею, пусть все-таки поищут этого альфонса. Если не найдут… Передай ему, что она мне рога наставила. Снимки и кассету сожги. Не дай бог тебе ее кому-нибудь показать. Если узнаю…

— И не стыдно тебе? Если не доверяешь…

— Доверяю, доверяю. Ты понял, что надо сказать Матвею?

— У Матвея копии есть, — признался Тумасов, — он мне звонил.

— Значит, и ему послали? Хорошо работают, сволочи. Я ей покажу, как меня позорить.