Фактор внешности

Хосе Рукола, знаменитый парикмахер, дизайнер причесок, стрижка у которого стоила не менее пятисот долларов, суетился вокруг Сьюзан, критически приглядываясь к ее укладке и разговаривая с Дирком Уэстоном, знаменитым визажистом, обслуживание у которого доступно только самым обеспеченным любителям дорогой косметики. Оба они были одеты как для родео и с любопытством поглядывали на меня из-под полей своих шляп.

– Меня тошнит от Гаваев, – жаловался Хосе. – Ненавижу тамошнюю кухню. Честное слово, большей дряни в целом мире не сыщешь. Я предпочитаю Сейше– ли. Божественный отдых.

– Серьезно?

– Да, там начинаешь понимать, что такое настоящий рай. Может быть, Эдем находился именно там! Я бы не удивился.

– А это один остров или много?

– Много, очень много. Один из них называется Силуэт. Смешно, правда?

– Силуэт?

– Да, представляешь?

Все уже было готово к съемкам. Ассистенты Северина наладили освещение, и вскоре он сам прибыл в студию с телохранителем. С тем, с которым не расставался после того, как на него едва не напали разъяренные фанатичные поборники морали и противники шоу и фотографий с полуобнаженными моделями. Я узнал гораздо позднее, что у Северина мало кому известное хобби – реконструкция фотографий.

У меня теплилась надежда, что Северин вспомнит меня и мое имя, но он все забыл напрочь.

– Это Чарли, Чарли… посмотри, это Чарли… – пропел он себе под нос, стараясь воскресить в памяти детали прошлого, но ничего не удавалось. – Прическа Сьюзан еще не готова. Не хочешь посидеть там? Я сделаю пару снимков «Полароидом», о'кей? Пожалуйста!

Он указал на место, приготовленное для модели, и попросил меня занять его вместо Сьюзан.

– Ради Бога, – согласился я, страшно смутившись из-за того, что Северин выразил желание фотографировать меня.

Я уселся на скамеечку, установленную на пьедестале.

– Рико! – воскликнул Северин. – Он выше, чем нужно, на четырнадцать дюймов!

Приятной наружности латинос, одетый в камуфляжную рубашку и штаны, стразу кинулся исправлять положение.

– Можете подняться? – обратился он ко мне.

– Хорошо.

Я встал. Парень убрал скамейку, отмерил четырнадцать дюймов и сделал отметку маркером, после чего принес скамейку поменьше. Установив ее на прежнее место, он улыбнулся мне и жестом показал, что я могу сесть.

Я повиновался.

– Замечательно! – отозвался Северин.

Он начал так быстро снимать меня «Полароидом», словно собирался затем смонтировать из кадров фильм. Мне приходилось проводить в студиях по несколько часов, временами я только и делал, что наблюдал за съемками, но самому до этого не случалось оказываться перед камерой. Надо признаться, в ощущении от света, направленного на тебя со всех сторон, есть нечто наркотическое, сродни легкому головокружительному опьянению. Это возможность на четверть часа почувствовать себя звездой.

– О'кей, повернись в профиль, Чарли. Нет, чуть больше анфас… да! – командовал Северин.

Я вертелся на скамейке во все стороны по его просьбе.

– О да, – пробормотал он, наконец, – это потрясающе! Какие фотографии! Какая удача!

Когда он закончил, я уже достаточно освоился с новым амплуа и готов был позировать ему сколько угодно. Мне кажется, это волнительное мероприятие отняло у меня столько сил, что в моей крови резко понизился уровень глюкозы, и поэтому, сойдя с подиума, я кинулся к чайному столику, где лежали пирожные и стоял свежесваренный крепкий кофе.

Пока я уплетал пирожные, до меня долетали обрывочные замечания Сьюзан и веселый смех Северина. Стало чертовски любопытно, над чем они там потешаются, разглядывая снимки, на которых Северин что-то помечал ручкой.

– Ты когда-нибудь пытался заработать на своем носе? Чарли, Бог мой, посмотри, как он шикарно выглядит!

– Мой нос был несколько раз сломан, но я не пытался его выправить. Не буду пытаться, пока не покончу с карьерой баскетболиста.

– А ты с ней еще не покончил? Я думал, уже все. Нет, скажите мне, пожалуйста, почему бы вам не заняться чем-нибудь более полезным?

Я почувствовал себя немного оскорбленным и, посмотрев на Сьюзан, пожал плечами.

– У вас так хорошо получается, почему бы вам?..

– Хорошо получается что? Я не создан выполнять прихоти избалованных девиц, хотя у меня это хорошо получается!

В студии воцарилась тишина.

Северин улыбнулся так сладко и безмятежно, словно стремился усмирить мой гневный порыв. Но вообще– то я сразу понял, что он желает отделаться от меня поскорее после этого инцидента. Заметив, что происходит странное, Сьюзан прервала болтовню о губной помаде и посмотрела на меня с укором.

– Хосе! – позвал Северин. – Ты не включишь нам какую-нибудь музыку? Музыка помогает мне думать. И еще, поправьте волосы Сьюзан, они что-то опять рассыпались. Она выглядит так, словно попала под дождь. Мы не можем сделать снимки с таким весенним беспорядком у нее на голове.

Хосе включил довольно странную композицию «Психокиллер» группы «Токин хедс». Уверен, в его выборе содержался намек на недовольство мной. Я почувствовал себя как последний идиот. Не то чтобы мне стало стыдно, но было неприятно, что эти люди, похоже, считали меня психопатом.