Фактор вознесения

Сейчас они вместе с Кристой неплохо спрятались. Более того, он осмелился коснуться ее – и жив до сих пор. Он даже целовался с ней – и жив! Даже сейчас Бену приходилось сознательно сдерживаться – так хотелось убрать с ее губ упавший локон, поправить покрывало на оголившемся во сне плече и еще…

«Ты слишком молод, чтобы разыгрывать из себя старого козла, – упрекнул он сам себя. – Так не валяй дурака. А то очень быстро станешь мертвым дураком».

И все же он не мог не думать о том чудовищном совпадении, что свело его, одного из сотен тысяч обитателей этой планеты, именно с Кристой Гэлли да еще в одно время, в одном мире, в одной комнатке… Для того чтобы Бен и Криста встретились, понадобились тысячи лет полета в космическом пространстве от звезды к звезде, риск на грани аннигиляции… А ведь Аваата чуть было не погибла целиком: от нее остались лишь гены келпа. И то распыленные в населявших Пандору людях. А вдруг в один прекрасный день они все проснутся по команде и сработают вовсе не так, как хотели бы их человеконосители?

«Но почему? – гадал он. – Почему именно мы?»

Иногда Бену очень хотелось жить самой обычной жизнью. Не спасать больше общество. Спасать только самого себя. Однако его судьба повернулась иначе, и теперь было уже слишком поздно, чтобы попытаться хоть что-то изменить. А тут еще ко всему добавилась любовь. Да, он снова полюбил. И полюбил женщину, какой и вовсе быть не должно.

Конечно, по всем статьям Криста была более человеком, чем другие аваатане. Но что там в нее вложил келп, оставалось только догадываться, в том числе и самой Кристе. Теоретически она обладала поистине энциклопедическими знаниями, которыми могла пользоваться совершенно независимо от накачавшего ее ими первоисточника. По крайней мере, яйцеголовые из лабораторий директора считали, что дело обстоит именно так. За все пять лет, пока Криста являлась объектом изучения, она проявила индивидуальность только в одном. Однако именно об этом она не желала говорить и избегала любых вопросов Бена на эту тему.

Она утверждала, что приходится дочерью Ваате, а Ваата была известна как «святое дитя» поэта-пророка Керро Паниля и Ваэлы таоЛини. А сама Ваата была сотни лет назад зачата в человеческом теле, генетически запрограммированном келпом. Она явилась свету со всей его генетической памятью плюс с постоянной связью с информационным полем всех людей. А после она около двух столетий продремала в коме.

Но истинным ее отцом должен был бы считаться Дьюк, Хесус Льюис, биоинженер, лабораторно осеменивший материнскую яйцеклетку генами келпа. Тот самый, что некогда, экспериментируя с келпом, чуть было не уничтожил все человечество. Что касается Вааты, то она, пожалуй, была больше келпом, чем человеком. Со временем Ваата стала одним из главных богов Пандоры – символом единения человека с богами. Гласом божьим. И Криста Гэлли, в которую Бен так безнадежно влюбился, обладала в полной мере доставшийся ей от легендарных предков аурой власти, тайны, очарования и смертельной опасности. Да, любить такую женщину – нелегкое бремя.

Но Бен твердо верил, что келп – Аваата – является ключом к спасению всех населявших Пандору людей. Хотя общаться с разумным келпом… В этом было что-то непристойное. Но пора бы понять, что нынешние келпы сильно отличаются от тех, что встречали высадившихся на планету пионеров. Бен прочитал немало хроник и знал, что нынешние келпы – лишь обрывки некогда великого Разума. Именно поэтому верующие считали Кристу Гэлли воплощением замысла Авааты. Они тешили себя надеждой, что келпы пытаются найти с ними общий язык. И эта теория имела серьезную научную поддержку.

Но тогда чего же они хотят?

Жить!

И вдруг в мозгу Бена словно что-то вспыхнуло: кто-то подал сигнал тревоги. И ему показалось, что он почти узнал взывающий к нему голос. Он вслушался – но сигнал тревоги прекратился так же внезапно, как и возник. То, что спало в подсознании, пока просыпаться не собиралось.

Формирующие Аваату келпы отвечали за стабильность планеты в целом. После того как биоинженер Хесус Льюис убил в процессе экспериментов большую часть келпа, результатом было то, что континенты наехали друг на друга и смялись, словно туалетная бумага, а одна из лун Пандоры разлетелась в прах. Спустя пару столетий келпы вновь расплодились, а затопленные земли стали подниматься из-под воды. Люди научились жить на твердой поверхности ничуть не хуже, чем под водой. Тем горше было Бену сознавать, что человечество, которому бы расти и процветать на Пандоре, было вынуждено барахтаться в грязи.

«И в этом виноват только директор, – думал он. – И нечего пенять на келпы, коли у него рожа крива».