Фактор вознесения

Но директор категорически отказывался признавать Аваату разумной. Он предпочитал использовать келпы как примитивный механизм, способствующий расширению судоходства и попутно управляющий погодой. Даже ослу было понятно, что рано или поздно такой подход к делу приведет к самым неожиданным результатам. На сегодняшний день келпы размножались на удивление быстро, и процент порабощенных Контролем над течением особей был до смешного низок.

«Келпы сопротивляются натиску Флэттери, – подумал Бен. – И я хотел бы, чтобы к тому моменту, когда они вырвутся на свободу, они действительно оказались разумными».

Тщательное расследование Бена относительно Кристы и изучение секретных материалов выявило причины столь специфического отношения Флэттери к келпам, одна из газет даже назвала его «феноменом Авааты». Бен пару раз беседовал с заваатанами, монахами холмов, использовавших келпы в своих ритуалах.

«Криста говорит, что директор должен быть как-то связан с келпом! – думал Бен. – И монахи мне то же самое говорили».

Девушка вновь заворочалась, и Бен понял, что скоро она проснется. И тогда увидит наконец забитые лотками и лавочками улочки и еще успеет наслушаться воплей торговцев: «Молоко! Соки!» и «Яйца! Лицензионные криксовы яйца!» Одно из небольших удовольствий, которого лишал ее до сих пор директор, – это общение с людьми. Но Бен понимал, что и сам приложит все силы, чтобы оградить ее от этого.

«До поры до времени, – напомнил он себе. – Однажды у нас с ней будет весь мир на двоих».

Из кофейни снизу доносились мирное звяканье фарфора, скрип мебели и металлический звон кофейного аппарата.

Бен прислонился к стене и с облегчением вздохнул. До сих пор он не смел себе признаться в одном: он рад, что до сих пор еще жив. И при этом он не только прикоснулся к запретной плоти Кристы Гэлли – он целовал ее! С тех пор прошло уже двадцать часов, а он до сих пор еще дышит! Стоило им оказаться за пределами действия охраны, как они немедленно поцеловались. И теперь ему оставалось только дожидаться, когда Криста проснется. И еще когда Рико стукнет в дверь условным сигналом. А что будет дальше – посмотрим…

Вечером вы говорите «будет ведро, потому что небо красно»; и поутру: «сегодня ненастье, потому что небо багрово». Лицемеры! Различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете?[2]

Иисус.

Первым, что увидела Криста Гэлли в то утро, когда она впервые проснулась на свободе, была сверкающая чашка в руке Бена Озетта. И ей сразу захотелось, чтобы эта рука коснулась ее, нежно скользнула по щеке и погладила обнаженное плечо. Но рука, придерживающая чашку на колене, оставалась неподвижной. Несколько минут Криста любовалась им, гадая, не заснул ли он на своем посту у ее ложа. Но тут же сама мысль о том, что можно так расслабиться, усевшись на предмет типичной для островитян «живой мебели» типа этого креслопса, заставила ее содрогнуться.

Снаружи доносились звуки, свидетельствующие о том, что Калалоч тоже пробудился. Криста слышала гул людских голосов и рокот моторов – тысячи людей шли и ехали на работу. А где-то в трущобах города-порта потягивались, стряхивая утренний сон, сотни бездомных, изгнанных с их благословенных островов.

Но Криста предпочитала прислушиваться к звуку, идущему от гораздо более близкого ей источника, – к теплому сонному дыханию Бена.

«Боже! – подумала она. – А вдруг я его убила?»

Она хихикнула, представив себе, как Бен сообщает в очередном выпуске «Вечерних новостей»: «Известный обозреватель Бен Озетт был зацелован насмерть…» Она до сих пор чувствовала на губах тепло и вкус этого поцелуя. Это был ее первый в жизни поцелуй, и он потряс ее до глубины души.

Но с виду Бен вовсе не выглядел умирающим. Оставалось надеяться, что антидот, который ей ежесуточно вводили люди Флэттери, до сих пор действует. Когда Бен прикоснулся к ней губами, она пошатнулась от обрушившейся на нее информации о прошлом и настоящем ее нежданного спасителя. И образы были настолько живыми, настолько четкими…

Лучше бы ей не знать всего этого: первый поцелуй Бена с прелестной рыжеволосой девчонкой, Беатрис Татуш… Криста ощутила себя ими обеими и многими другими еще. Из клеточной памяти она легко извлекла воспоминание о первом любовном опыте Бена, о его рождении, о потоплении острова Гуэмес, о смерти его родителей. И его воспоминания осели в ее клетках в ожидании, пока рано или поздно их не разбудят.