Фактор жизни

Нападающие еще раз возобновили атаку, но их тела опять перемешались друг с другом, а она словно танцевала среди них. Длинные седые волосы развевались у нее за спиной, и солнечный луч отражался от залитых серебром глазниц, где не было глаз.

Наконец, все завершилось.

— Mokosu, — произнесла она.

Класс стройными рядами опустился на колени, и все погрузились в медитацию.

* * *

С унылыми, бескровными лицами, прихрамывая, ученики направлялись в душевые. Никто не произнес ни слова. Всего их было двадцать один человек. Приняв душ, они надели белые комбинезоны УНСА и, до предела уставшие, направились в сторону серебристого автобуса.

— Ну и крута! — сказала молодая женщина.

— Из меня, к черту, все нутро вышибла! — отозвался крупный, широкоплечий наголо стриженный мужчина. — Боже мой! А ведь такая кроха…

Под чьими-то шагами захрустел гравий, и появилась монахиня в черном одеянии. Рядом с нею шел маленький мальчик.

Ученики напряженно застыли.

— Будьте благодарны Богу, — монахиня вознесла перст к небу, — за то, что у вас такой учитель.

— Простите, сестра, — сказал широкоплечий.

— Может быть, вам никто раньше и не говорил, но все выпускники Карин имеют наивысшие шансы стать кандидатами в Пилоты.

Ученики переглянулись: это было для них новостью.

— А теперь можно посмотреть, как тренируется Ро? — Лицо малыша светилось от радостного ожидания.

— Одну минуту. Дело вот в чем, — монахиня чуть улыбнулась. — Когда по вашим задницам бьет слепая седоволосая женщина, это неплохой путь, избранный Господом для того, чтобы внушить вам смирение. Бог благословляет вас!

Она взяла мальчика за руку и повела к зданию.

— Видели? — шепнул один из мужчин. — Крутые!.. Даже самая последняя из них.

Гуськом они погрузились в автобус УНСА и поехали в сторону Летной школы.

* * *

Отполированный деревянный кинжал, который держала в правой руке черноволосая девушка, тускло отсвечивал.

Девушка атаковала.

Безо всяких усилий седая женщина двинулась вперед, примерилась и пригвоздила руку девушки к земле. Затем они снова заняли свои начальные позиции, встав на колени, лицом друг к другу.

Девушке было девятнадцать лет. Обе были одеты в белые хаори и черные широкие хакама.

Они снова и снова отрабатывали формальный ритуал: вставание на колени и с колен, со свободными руками и с оружием в руках, а монахиня и мальчик наблюдали за ними с балкона. Затем двое зрителей ушли.

— Твое шиго наге становится лучше, — сказала седая женщина.

От сенсея такая похвала была большой редкостью.

— Спасибо, мамочка! — Черноволосая девушка улыбнулась. — Я никогда не стану таким мастером, как ты.

Карин коротко кивнула, признавая это. Ее дочь, видимо, права: девятого дана, как Карин Макнамара, ей никогда не достичь. Ну и что? У нее свои сильные стороны!

— До встречи, Дороти! — сказала она. Дочь поклонилась и вышла из зала.

После медитации Карин прошла через боковую дверь, ведущую в монастырь. Она никогда не видела простиравшийся внизу сад, но очень хорошо знала его на ощупь и по запахам; она улыбнулась, вдыхая холодный альпийский воздух, и с наслаждением почувствовала на лице теплые солнечные лучи.

* * *

Раздались гудки, и черноволосая девушка взмахнула рукой: голографический куб в центре ее спальни включился.

— Привет, Ро! — Экран заполнила голова и плечи Чоджуна Аказавы. — Как дела?

— Привет, дядя Чо! — Девушка сложила ноги в позе лотоса. — Мама по-прежнему зовет меня Дороти. И вокруг полным-полно этих чертовых монашек… Я преклоняюсь перед их распорядком жизни, но не перед их верой. И все еще жду результатов экзаменов.

Чоджун рассмеялся.

— А кроме этого, — спросил он, — все в порядке?

— Думаю, да, — усмехнулась Ро.

— А я читаю лекции студентам. — Чоджун шутливо поморщился. — Напрямую, в зале. Ты можешь этому поверить?

— Ты же обожаешь это, дядя Чо. Над чем ты сейчас работаешь?

— А вот над этим.

Изображение его лица уменьшилось и передвину лось в сторону, и все оставшееся пространство голограммы заняла текстовая решетка.

— «Самосознание N-мерного континуума»? — Ро увеличила изображение. — Что это?

Движения ее глаз невозможно было уловить.

— Будешь публиковать? — спросила она.

— Чтобы потерять свою должность? — Чоджун горько усмехнулся. — Пошлю без подписи.

— Все равно это произведет фурор. — Да уж, наверняка.

Чоджун Аказава получил степень доктора философии в Техническом университете, когда Карин возобновила здесь свою преподавательскую деятельность, а Ро исполнилось три года. Четыре года спустя, когда Карин и Ро переехали в Швейцарию, Чоджун уже примкнул к адептам становящейся популярной теории соединения, и его научная карьера определилась окончательно.

Ро убрала текст и увеличила изображение Чоджуна.

— Ты сообщишь мне, — попросил он, — когда тебе станут известны результаты экзаменов?

— Конечно, дядя Чо.

— Ну, я тогда отключаюсь. Передай привет Карин.

— Пока! — Ро послала ему воздушный поцелуй. Экран погас.

* * *

Поглощение.

Последние пылинки, уменьшаясь, очень быстро уходят в небытие. Вспыхивают багряные молнии, и корабль исчезает, испаряется, сливаясь со тканью мю-пространства.