Факультет боевой магии. Сложные отношения

У меня самой подобное получилось не с первого раза. Но с усилителями дело должно было пойти быстрее. Под пристальным взглядом всех находящихся в спальне людей я прикрепила проводки на висках и лбу императора, подсоединив его к мнемографу. Само устройство поставила на колени. Ласково пробежалась пальцами по хрустальным граням, оживляя его. Камень внутри замерцал, затем стал совершенно прозрачным. Я стерла из него свое воспоминание о море, на мгновение испытав сожаление.

— Теперь закройте глаза и попробуйте вспомнить.

Крейн нахмурился, пытаясь выполнить мои указания, но не слишком успешно. Я подавила вздох. Этого и следовало ожидать. Еще бы венценосный не преставился в процессе, а дождался моего ухода…

Дядя Клеменс, барон Гревениц, терпеть не мог, когда об императоре Грейдора говорили дурное. Но иного отношения Алазар Крейн и не заслуживал. Пьяница, обжора и кутила, устраивавший роскошные праздники даже во времена эпидемии, он бы растратил всю государственную казну, если бы мог.

Мне не следовало сочувствовать этому человеку, но сейчас я видела больного умирающего человека, и жалость зашевелилась в моей душе. Я аккуратно взяла императора за сухую когтистую ладонь и легко сжала ее.

— Не стоит напрягаться. Напротив, попробуйте расслабиться. Вспомните деталь, наиболее ярко запомнившуюся. И восстановите, что вы чувствовали, когда смотрели или думали об этой детали. Вспомните, каким были тогда…

Сначала я почувствовала дрожь, исходящую от мнемографа. Затем засияли провода — серебристым, фиолетовым, изумрудным… Топаз внутри устройства замерцал, а потом наполнился цветными всполохами. Дыхание, кажется, затаили все.

Я склонилась над императором, чтобы поправить сбившийся проводок, и задела укрытое одеялом тело выпавшим из выреза платья медальоном на тонкой цепочке. Я подвесила созданный недавно ментальный идентификатор рядом с обручальным кольцом и забыла о нем.

Артефакт же, коснувшись императора, так нагрелся, что почти обжигал пальцы. Это не могло быть результатом работы мнемографа. На ментальные чары идентификатор почти не реагировал, лишь на сами ментальные заклинания. И на тех, кто им подвергся.

Пытаясь сохранить спокойствие, убрала медальон под одежду и искоса посмотрела на имперского менталиста. Он пытается заколдовать императора? Вот так, в присутствии стольких свидетелей?

Вспомнилось, как Мартин говорил, что Крейн терпеть не может менталистов. Но этот, видимо, исключение. Не будучи уверенной, что не нарушу ничью тайну и не попаду в еще одну ужасную историю, я решила промолчать и не делиться своими подозрениями прилюдно. По крайней мере, император не выглядел как находящийся под ментальным контролем.

Вскоре проводки перестали светиться, и, отключив мнемограф, я отсоединила Крейна от аппаратуры. Тот выглядел утомленным, но довольным. И кажется, я увидела тень злорадства на его лице.

— Хотите, чтобы я проверила запись, ваше величество?

— Нет. Пусть посмотрит Анджей. И ты сказала, что запись можно защитить. Займись этим немедленно.

Чудесно. Работы еще на несколько часов. Интересно, обедом меня здесь накормят?

Ковырялась я уже в мастерской Хайнца в компании Анджея. Самого мастера вежливо попросили удалиться. Исполненный праведного негодования, он вышел, демонстративно заперев все лабораторные шкафы и проверив чары на них. Надо бы не забыть извиниться перед мастером. Джиса тоже выдворили, что едва не привело к драке с гвардейцами. Теперь он торчал под дверью, наверняка не спуская глаз с охраны роанца.

Настройка мнемографа на Анджея была занятием долгим и кропотливым. И довольно скучным. Поэтому мне удавалось параллельно жевать бутерброды, принесенные по приказу моего обожаемого князя, и одновременно разговаривать с Котовским. В какой-то момент я невзначай спросила у пана:

— А тот менталист, что нас сопровождал, он достоин доверия?

— Драго Хорус? Он с дядей очень давно. Лет тридцать.

— М-м-м, — протянула я, еще больше исполнившись подозрений.

Котовский рассмеялся.

— Я думал, вам симпатичны менталисты.

— Только один.

— Вы ведь что-то заметили, да, пани Софи?

Анджей поднялся с шаткого стула, подошел ко мне со спины и положил руку на плечо. Волосы на затылке вздыбились, а руки задрожали. Нервы ни к черту.

— Что я могла заметить?

— Хорус упомянул, что вы чувствительны к ментальной магии.

О нет, нет! Я же не выведала чужой заговор?! Вот сейчас меня прибьют и скажут, что в этом виноват сломавшийся артефакт. И похоронят тайну заколдованного императора вместе со мной.

— И все же я не менталист. Вот совсем-совсем не менталист.

— Ха… Вы что, меня боитесь?

Я услышала, как Анджей сделал шаг назад.

— Если хотите, я расскажу вам кое-что о Крейне.

— Не стоит.

— Это, конечно, государственная тайна, но и вы не сторонний человек. Ваш муж — один из тех, кто в курсе произошедшего с дядей в юности. Как все придворные маги, заботящиеся об императоре.

Я сжала губы, ничего не отвечая, делая вид, что увлечена настройкой мнемографа. Анджей тоже молчал.

Первой не выдержала я.

— Так что там произошло с императором?