Факультет боевой магии. Сложные отношения

— В отличие от своего мужа, я не люблю секреты, особенно те, за которые можно поплатиться жизнью, — поспешно сказала я, нервно расправляя на коленях солнечно-желтую юбку.

— А что, если вы уже соприкасались с этой тайной? И более того, она повлияла на вашу жизнь. На жизни всех грейдорцев, если честно. — Анджей достал из сейфа, стоявшего за спиной, тот самый мнемограф, на который я когда-то записала воспоминания императора Алазара Крейна. — Хотите узнать, что именно здесь хранится?

— Нет, не хочу. Но выбора нет, не так ли?

У меня почти не сохранилось воспоминаний о родителях. Так, только обрывки. Но этой жаркой июльской ночью мне приснились именно они.

— Этот демон сожрет нас. Он погубит всех. А тебе совершенно все равно!

Я, совсем маленькая, прячусь под столом, укрытым длинной белой скатертью. Сейчас я вижу только край маминой юбки и натертые до блеска сапоги отца. Кажется, он вернулся с конной прогулки. Он любит гулять, что очень сердит маму.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, дорогая. Веришь желтым газетам. Да, люди болеют, но эта болезнь не опаснее кори. Мой приятель кашлял всего три дня, а на четвертый уже был на ногах. Сегодня видел его как раз…

— Твой приятель?! Виделся с ним и принес заразу в дом?! — женский голос становится очень высоким и громким.

Я обхватываю коленки и начинаю раскачиваться. Опять мама и папа ссорятся. Они это делают постоянно и при этом почти не замечают меня, даже если мне хочется, чтобы меня обняли и взяли на руки. Или покатали на лошадке, хотя я их боюсь. Потому что высоко! Но потом папа уйдет, а мама запрется в мастерской. Так всегда бывает, когда они ругаются.

Мама продолжает:

— Знаешь, почему эту лихорадку называют демоном? Потому что, как и демонов из легенд, ее больше всего привлекают магически одаренные люди. Твой приятель не маг и не чародей, он мог вылечиться. Но я и твоя дочь… Если мы заболеем, то скорее всего не выздоровеем. Тебе следовало бы держаться подальше, а не лезть к Софи со своими пьяными поцелуями.

— Теперь и из собственного дома меня прогоняешь, да, Аби? Может, тебе тогда самой уехать? Ты давно этого хочешь. Бросить меня. Так давай! Тебя никто не держит. И дочь забирай. Хотя вряд ли она тебе нужна. Скинешь небось на отца, а тот и рад будет. Может, хотя бы у Софи проявится достойный дар. В тебе и этого нет…

Звук пощечины, перестук каблуков, хлопает дверь. Я тихо всхлипываю, и край скатерти поднимается. Мама смотрит на меня секунду, а затем хватает за руку и вытаскивает из-под стола.

— Подслушивала? Может, и на пользу. По крайней мере поймешь, что мужчинам нельзя доверять. Они все лжецы и обманщики. Думают только о себе и делают вид, что заботятся, чтобы казаться лучше. Ты не нужна отцу. Он не любит тебя.

Мне страшно, хочется сбежать. Только мама не отпускает и продолжает говорить плохое о папе. Но это ведь неправда, неправда!

Мы за столом. Взрослые молчат, и я тоже молчу, не поднимая глаз и ковыряясь в своей тарелке.

— Мы уезжаем завтра вечером, — холодно говорит мама, когда тишина становится невыносимой. — Ты хоть проводишь нас?

— Я буду занят.

— Ты всегда занят, — с горечью отзывается мама, хочет сказать что-то еще, но заходится кашлем. Когда она убирает салфетку от лица, на ней расплываются яркие красные пятна.

И я впервые вижу такие испуганные глаза у отца.

Демон, демон пришел за моей мамой. Тогда я не знала, но он выглядел именно так. Как лихорадка, пожирающая жизнь людей.

Эпидемия. Красная лихорадка. Демон, чье любимое лакомство — магически одаренные люди. Хотя и моего отца он нашел достаточно вкусным, чтобы забрать с собой.

Я проснулась от дикого, скрутившего все мое нутро кошмара. Тогда я была ребенком и не понимала весь ужас происходящего. Гораздо позже, когда мне рассказали, что родители умерли, начала осознавать, что я теперь одна. Что смерть реальна и прошла совсем близко от меня. Мне повезло, что тогда я не заразилась. Но многим — нет. Моим родителям, родителям Петера… Почти все кого-то потеряли. Среди магических семей так уж точно.

Эпидемия закончилась так же резко, как и началась. И трое из четырех погибших были магами и чародеями. Тогда это казалось едва ли не проклятием, которое наслали на племя одаренных за их высокомерие и своеволие.

Но я и подумать не могла, что красная лихорадка была «выращена» человеком в одной из государственных лабораторий. Целителем, который сам же умер от нее одним из первых. Это действительно было древнее проклятие, которое маг воссоздал и сделал управляемым. Только вот попало оно в руки не тех людей — императора Алазара Крейна и Густава Тренка, министра, курировавшего службу безопасности.

Крейн боялся еще одной магической войны, поэтому Тренк сказал ему, что нашел способ решить проблему со строптивыми магами.

— Император не ждал такого результата. Не думал, что погибнет так много человек. И маги, и обычные горожане. Но, выпустив болезнь на волю… ее нельзя было запереть, пока не истек срок действия проклятия, — объяснил мне вчера Котовский. — То, что они с канцлером сотворили, мучило его до конца жизни.