Факультет боевой магии. Сложные отношения

Корбин удивленно посмотрел на менталиста. Сильно же смерть племянника повлияла на Шефнера, если он так терпимо отнесся к проявлению заботы Софи по отношению к другому мужчине. Совсем не похоже на старого доброго ревнивца и собственника Мартина, который раньше скорее бы удавился, чем признал право жены оказывать внимание кому-либо еще.

— Откуда у нее вообще жемчуг? Его так просто в Грейдоре не достанешь. Или ты подсуетился?

— Не совсем. Ты, видимо, тоже был не в курсе вживленных чар. — Тень прежнего злорадства промелькнула в темных глазах менталиста.

— Э?

Рихтер всегда считал, что знает свою ученицу от и до, поэтому поверить, что та смогла его надуть, было непросто. Все это время она такое от него скрывала!

— Ох, отстегал бы ее за такие эксперименты над собой, — сердито сказал алхимик и, заметив приподнятую бровь Мартина, поспешно поправился: — Если бы был ее мужем.

— Но, к счастью, ее муж я, — меланхолично заметил менталист, доставая трубку. — Не против?

Отчего-то в комнате, жарко натопленной камином, стало немного прохладно.

— Кури, конечно, — разрешил Рихтер. — Но ты говоришь, что с помощью этих чар твоя жена избавилась от Адорно? Сложно в это поверить. Что вообще произошло в университете и почему? Студент спятил и убил Петера, напал на Софи… До сих пор не укладывается в голове.

Хотя задним числом кое-что стало понятнее. Тот сон, что приснился ему. Он ошибся, дело было не в самой аудитории, а в человеке, которого Рихтер привык там видеть. Во сне чародейка сидела на преподавательском столе, а он сам… Он находился за той партой, где обычно располагался староста старшекурсников.

— Учти, многое рассказать я не могу. — Мартин раскурил трубку и теперь, задумчиво прищурив глаза, следил за растворяющимися в воздухе кольцами дыма. — Да и сам еще не все понял.

Теодор Адорно был образцовым студентом. Да, он был недоволен тем, что боевых магов вывели из-под крыла военной академии и заставили учиться в Брейгском университете, но, даже принимая участие в студенческих волнениях полугодовой давности, Адорно никого не покалечил и не убил. Более того, сдерживал слишком ретивых боевиков.

Вот только прошлое его оказалось весьма непростым. Мать его была из семьи лавочников, в семнадцать лет ушла из отчего дома, а в девятнадцать вернулась с младенцем. И никогда не рассказывала своим родителям, кто же наградил ее ребенком. Мальчик рос живым и шумным, почти неуправляемым, как это часто бывает с боевыми магами. Только в семье его матери до этого никогда не рождались дети с даром, поэтому из парня просто пытались выбить всю дурь. Мать Тео к судьбе собственного сына была равнодушна, а когда тому исполнилось пять, покончила с собой. Неудивительно, что мальчик рос диким и озлобленным. Таким, по крайней мере, его считали соседи и семья Адорно. В десять он сбежал из дома деда, а затем, когда ему исполнилось шестнадцать, подал документы в военную академию. И там с первого курса зарекомендовал себя как один из самых дисциплинированных и успешных студентов.

— На три года он исчез из поля зрения всех, кто его знал, а вернулся другим человеком, — заключил Рихтер. — Что он говорил при поступлении? Его должны были опрашивать.

— Говорил, что бродяжничал, а когда понял, что у него есть магический дар, решил вернуться. Но сомнительное происхождение и проблемы в прошлом все же дали о себе знать. Путь в СБ Адорно был заказан.

— Он вполне мог сделать карьеру в полиции или в армии. Зачем ломать себе жизнь?

— Месть, — коротко ответил Шефнер. — Лет десять назад я участвовал в одной спецоперации в городе Бауме. Местный глава тайно поддерживал сепаратистов и приторговывал контрабандой. Среди тех, кто его поддержал, было и несколько магов. Ренегаты, предатели.

В голосе менталиста проявилось отвращение. Рихтер слышал о баумском восстании. Тогда в этом северном городишке полетело много голов.

— Адорно родом из этого городка, да?

Шефнер кивнул.

— Его отец оказался одним из магов-ренегатов. И я его убил. Хоттери Солт. Так его звали. Теодор Адорно очень на него похож. И он был там с отцом, когда мы их взяли, но успел ускользнуть. У мальчишки проснулся дар, когда ему было десять, но к тому времени он уже был бродяжкой. Видимо, Адорно как-то смог найти своего отца, а тот решил, что сильный боевик будет не лишним в их деле, и принял сына радушно.

— А потом ты убил этого Солта, что нанесло мальчишке непоправимую душевную травму. И стал злодеем в его глазах. Но почему сейчас? Боевые маги редко действуют с такой неторопливостью.

— Потому что Адорно был не один. Его вовремя кто-то поддержал, а точнее, сдержал.

— И ты знаешь кто, раз выяснил так много про Адорно? Это как-то связано со взрывами в театре?

Шефнер вытряхнул пепел из трубки в камин и начал вновь набивать ее табаком.

— Может быть. Но дело пока не закрыто, а значит, я не могу тебе ничего сказать.

— Мартин! Да не будь ты таким! — раздосадованно воскликнул алхимик. — Я же не прошу выдать твоих осведомителей. Мне просто хочется знать, из-за кого я валяюсь в постели вторую неделю.