Факультет хвостатой магии

Кот, молча поглядев на поднос, потом на меня, вздохнул с непонятным выражением:

– Силен.

Но развивать мысль не стал и заворочался, сползая с кровати каким-то странным образом. Глядеть на то, как он будет одеваться, я не собирался, и вышел во дворик.

Быть чело-котом мне не понравилось сразу. Во-первых, хотя новые уши были не на макушке, в них все равно под водопадом постоянно попадала вода, это было неприятно и приходилось трясти головой. Теперь с аквалангом не поныряешь. Опять же когти хоть и убирались каким-то образом в пальцы, но заменой ногтям служили скверной. Не почешешься от скуки. К счастью, других изменений в организме не наблюдалось. Пока.

Когда я вернулся, Пушок сидел в моей пижаме за столом и ел яичницу прямо руками.

– Вилка для кого придумана?

– Для тех, кто не умеет пользоваться пальцами.

Логично.

– Так кто ты такой?

Недовольно покосившись в мою сторону кот потянулся к тарелке, но я придвинул поднос к себе.

– Сначала ответы!

– Дай поесть нормально!

– Пока ты не скажешь, мне кусок в рот не полезет! А голодный я злой!

– Пфф!

– Шссс!

Некоторое время мы сидели, оскалив зубы и подняв когтистые руки, но потом это стало как-то скучно и прибрав себе тарелку с кашей и тостами я оставил яичницу коту. Ели мы молча.

Вот интересно, я теперь вместо привычного удара кулаком в челюсть буду так же автоматически полосовать противника когтями? По горлу, по глазам… я опасный тип, однако. Кстати, как там насчет почесывания, это не повлияет? По ощущениям не должно, но надо бы проверить…

Пушок, почуяв что-то, настороженно отодвинулся, облизывая пальцы:

– Всем студентам Училища положено наглядное тренировочное пособие.

– Вчера у сдавших экзамен его не было.

– Было. Но с собой они его брать не стали. Кроме того «положено» не значит «есть».

От фразы тянуло чем-то знакомым, родным.

– То есть ты не проводник, а предмет для опытов?

– За предмет и в лоб получить можно!

– Только тапки не тронь, а то с вас станется.

Кот презрительно отвернулся. В человеческом теле это выглядело манерно и неестественно. Убирать посуду он предоставил мне, плюхнувшись обратно на кровать и взирая оттуда самым ленивым образом. Хорошо хоть молча. Интересно, он действительно мысли читает? Что там в зеркале? Лежит, в мою сторону не смотрит. Пушок – сволочь. Пушок – заготовка для шапки. Коты – отстой, собаки – рулят! Опа, это у него ухо шевельнулось, или мне кажется?

Стена нишу открывать не стала, а открыла метровый рот и высунула язык. Поставив на него поднос я машинально почесал и даже не удивился, когда вдруг вся стена затряслась от удовольствия. Да, это безумное место и я теперь в нем живу. Вот так вот получилось.

– Ты давно наглядностью подрабатываешь?

Кот задумался, уставившись в потолок, потом признался:

– Уже и не помню. А что, интересует что-то?

– К чему готовиться, хочу узнать.

– К неприятностям.

– Конкретнее?

– Да что у тебя впереди хорошего-то может быть? У некоманта? Ты ж даже не кот, жалкое подобие. Вот и будешь теперь страдать. Привыкай.

Сказано было с ленивым превосходством в голосе. Какие там у меня предметы для изучения остались? Черт, ничего опасного для инвентаря. Знает, гад! И пользуется.

– Здесь есть факультет вивисекции?

Кот нагло осклабился. Видимо, даже если есть, то до него мне не добраться.

– Почему котов во ВсеМирье ненавидят?

– Зависть, конечно! Мы совершенны!

Пушок изобразил что-то такое рукой, а потом начал ее вылизывать, делая это совершенно обыденно. Остановился, потрогал язык пальцем и убедившись, что кошачьей шершавости нет, печально вздохнул.

Серенький он какой-то. Я красивее. Достаточно в зеркало глянуть.

Снова нырнув в корзину я покопался в барахле и найдя что-то более-менее похожее на молоток стал искать место. Может, в саду на дерево повесить? А то вдруг стена обидится, если я в нее гвоздь забью? Вроде бы в столовой картинки висели, но мало ли.

– Забивай, не бойся.

Точно читает!

– Мог бы и помочь.

– Я не могу. У меня лапки.

– У тебя руки!

– О, действительно. В таком случае у меня депрессия.

С этими словами Пушок изобразил печаль, продолжая лежать в странной позе, в которой у человека точно был бы вывих позвоночника. Почему я его именно котом воспринимаю, а не тем, кем он выглядит? Или у меня и мозги изменились? Хотя конечно изменились, рефлексы-то есть.

– Если коты – совершенство, то я теперь как бы…

– И не мечтай. Ты всего лишь человек. Жалкий человек. Человечишка.

– Слушай, блохастый, не хами мне тут!

– А то что?

Сказано было лениво и нагло. Набить ему морду, что ли?

– Интересно, они всегда такие?

Говорил я сам с собой, но мне вдруг ответили:

– Это же кот, чему вы удивляетесь!

– М-мать!

– Вряд ли вы мой сын, я бы запомнило.

– Зеркало?!

– А он не очень умный, да?

– Был бы умным, пошел бы на другой факультет.

Что ж сегодня за день такой? Еще и предметы разговаривают. Может, я заодно и мебелью стал, раз начал понимать? Хотя стоп, кот его тоже понимает!

– Пушок? – Я косился одним глазом на зеркало, а другим на кота. – Это что за хрень?

Вздох со стороны дивана был преисполнен терпеливой печали.

– Это – зеркало.

– Почему оно разговаривает?

– Глупое потому что…

– Я бы попросило!