Факундо

Находясь в Чили, мы ничем не можем помочь тем, кто продолжает упорствовать в борьбе, несмотря на суровые лишения, несмотря на смер­тоносный нож, занесенный, подобно Дамоклову мечу, над их головами. Ничем, кроме идей, утешения и ободрения — никаким иным оружием мы не можем помочь борцам, кроме того, которым Свободная печать Чили снабжает всех свободных людей. Печать, Печать! Вот, тиран, твой враг, которого ты удушил в нашей стране[31]. Вот то золотое руно, которое мы стремимся отвоевать. И здесь, как и во Франции, Англии, Бразилии, Монтевидео, Чили, Коррьентес[32], она будет смущать твой сон, нарушая могильную тишину, среди которой спят твои жертвы. Чтобы скрыть свои преступления, ты вынужден был похитить дар слова, дар, призванный проповедовать лишь добро. Из-за него ты пускаешься в оправдания и, словно нищий, выпрашиваешь во всех европейских и американских странах продажное, преступное перо[33], чтобы защитить себя с помощью Печати, которую ты посадил на цепь. Почему же ты не допускаешь у себя на родине споров, какие ведешь во всех других странах?— Ясно, почему, иначе зачем тогда столько тысяч жизней, принесенных в жерт­ву ножу, зачем столько сражений, если в итоге все кончается мирной дискуссией в Печати?

* * *

Тот, кто прочитал предыдущие страницы, подумает, что я собираюсь нарисовать впечатляющую картину тех варварских событий, которые обесчестили имя дона Хуана Мануэля де Росаса. Пусть успокоятся все, испытывающие подобные опасения. Еще не дописана последняя страни­ца этой безнравственной биографии, еще не до конца измерена эта жизнь, дни ее героя еще не сочтены. И еще слишком сильны страсти, которые он разбудил среди своих врагов, чтобы судить о нем не предвзято и спра­ведливо.

Другой персонаж будет занимать мое внимание. Факундо Кирога — вот тот каудильо, чьи дела я хочу запечатлеть на бумаге. Уже десять лет покоится в земле его прах, и слишком жестокой и ядовитой выгля­дела бы клевета, которая ворошит могилы в поисках жертвы. Кто вы­пустил ту официальную пулю, что оборвала его путь? Из Буэнос-Айре­са или из Кордовы вылетела она? История объяснит эту тайну[34]. Дело в том, что Факундо Кирога — тип, доподлинно воплощающий дух гражданской войны[35] в Аргентинской Республике, поистине самая аме­риканская фигура нынешних событий. Факундо Кирога увязывает собой в единую цепь все те силы смуты, которые до него давали о себе знать повсюду в провинциях каждая по отдельности; он превращает войну местную в национальную, аргентинскую, и к исходу десятилетия своих деяний, опустошительных походов и сражений победоносно достигает то­го, чем сумел воспользоваться его убивший. Я надеюсь раскрыть здесь смысл Аргентинской Революции, истолковав биографию Хуана Факундо Кироги[36], ибо считаю, что он с достаточной полнотой воплощает одно из направлений, один из двух враждебных лагерей, которые борются в лоне этого небывалого общества.

Потому-то я и обратился к моим воспоминаниям и, чтобы дополнить их, занялся поисками подробностей, которые могли сообщить мне знавшие его в детстве, бывшие его соратниками или врагами, те, кто видел какие-то события собственными глазами, слышал от других или имел точные знания о том или ином периоде или событии. Надеюсь полу­чить еще больше сведений, хотя их уже и так множество. Если некото­рые неточности вкрались в мое повествование, прошу обнаруживших со­общить мне о них, ибо я вижу в Факундо Кироге не просто каудильо, а воплощение аргентинской жизни, такой, какой ее сотворили колониза­ция и особенности нашей земли, — этому, думаю, необходимо уделить серьезное внимание, ибо иначе жизнь и дела Факундо Кироги оказыва­ются самыми заурядными фактами, и они заслуживали бы войти в ис­торию разве лишь отдельными эпизодами. Но Факундо в связи с вели­чественно дикой природой, которая преобладает на громадном простран­стве Аргентинской Республики, Факундо как верное воплощение бытия целого народа, его забот и его чувств, Факундо, наконец, такой, каким он стал, но не под влиянием своего дурного характера, а по неизбежным, не зависящим от его воли причинам,— это самый необыкновенный, са­мый замечательный исторический персонаж, какой только может пред­ставиться для изучения тем, кто понимает, что каудильо, возглавляющий крупное общественное движение,— не более чем зеркало, в коем отража­ются, увеличенные во сто крат, верования, нужды, устремления и обы­чаи целой нации в определенный период ее истории[37]. Как Алек­сандр[38] — это портрет Греции, ибо в нем отразилась вся ее военная, ли­тературная, политическая, художественная жизнь, Греции скептической, философской, предприимчивой, той, что обрушивается на Азию, чтобы рас­ширить сферу влияния своей цивилизации.

А потому, чтобы понять идеалы и облик аргентинского народа, необ­ходимо прежде вдуматься в сокровенные моменты его жизни.