Фальдийская восьмерка (СИ)

Выбор для Брака был, в общем то, очевиден. Связывать себя договором с глухим Приречьем он не собирался, жить в землянке – тоже. Поэтому без лишних разговоров заплатил зеленым кристаллом из своих скудных запасов, добавив к нему горсть мелких островных монет за право в течение месяца пользоваться заброшенным лодочным сараем у воды, пустовавшим после того, как занимавшая его пятерка охотников дружно сгинула где-то на юге. Мысленно парень поблагодарил Тордена, позволившего калеке припрятать небольшую часть найденной на “Вдовушке” мелочевки. Канторец забрал себе всю синьку, фиолки и золото, но кое-что из оставшегося перепало Браку, включая частично истаявшую зелень из котлов и горстку серебра с выдавленными на монетах пальцами.

Пунтар тщательно пересчитал серебро, изучил на свет зелень и выдал новому жителю Приречья обрывок красной ткани с незатейливой вышивкой, велев повязать на рукав и не снимать. После чего потерял к посетителю интерес и выгнал. Выглядел он при этом весьма разочарованным, явно надеялся стрясти с парня побольше или хотя бы уговорить на контракт.

На этом знакомство с властями Приречья для Брака закончилось и гордый носитель красной повязки отправился осматривать свою будущую мастерскую. Там же решил поселиться, несмотря на все уговоры Нейгана, предложившего знакомый по первой ночи спальник в мастерской отца. Мало того, что в скорняжной невыносимо воняло, так еще и плотовик явно намеревался сполна воспользоваться неблагодарным слушателем. Вошел во вкус после речного путешествия.

Сарай тоже не отличался комфортом, в щели дуло, с крыши капало, а от реки тянуло холодом, да и спать толком было негде. Зато там была дверь, которую можно было запереть на засов, много свободного места, очаг и даже вода. После почти двух недель скитаний – настоящий дворец для уставшего путника. Уставшего не только телом – в голове у Брака по-прежнему царил раздрай, еще больше усилившийся после первой ночи в поселке: снились синюшные мертвецы, танцующий со смертью Торден и падающий с Плеши гигатрак, объятый потусторонним зеленым пламенем.

Закончив с банками, Брак напоследок перепроверил огромную двуручную пилу, тяжелую, как якорь, и такую же надежную. Когда на третий день к нему в сарай вломился лохматый мужик в клетчатой рубахе, держащий в руках подобное чудовище, – калека здорово струхнул. Решил, что пришли грабить или, что куда хуже, вскрылись прорехи в его истории. Реальность оказалась куда прозаичнее – прослышав о том, что в Приречье появился новый сводила, к нему в сарай потянулись со своим хламом местные жители. Сперва осторожно, без особого доверия, прощупать почву. Но после первых выполненных заказов, среди которых особо выделялся возвращенный к жизни ржавый насос для местной водокачки, клиенты потянулись. В том числе и собратья первого лесоруба, похожие друг на друга настолько, будто их в островной мастерской сводили. И с совершенно одинаковыми проблемами.

Не то, чтобы в Приречье до Брака не было механиков. Были, и даже целых трое. Только вот с навыками у них все было не слишком гладко. Один занимался исключительно лодками и движками, да и заказами по ремонту горжей был завален по самые уши. Второй, служивший еще со Старым где-то на севере, носил синюю повязку и безвылазно сидел в подвале “Дома Отцов”, занимаясь оценкой эйносов и поддерживая в рабочем состоянии установленные на крыше скрапперы. А третий был ни рыба, ни мясо, недоучка откуда-то из Доминиона, сбежавший в глушь от кредиторов. Руки у Зиршарда росли из задницы, знаний он нахватался по верхам, но этот недостаток механик компенсировал непробиваемой уверенностью в собственных силах. Благодаря чему неоднократно бывал бит за загубленную при ремонте технику. Он же занимался заправкой банок, причем по старинке, наливом, из-за чего очередь на них выстраивалась до самого восточного побережья.

В отсутствии нормальных садмов не было ничего удивительного. Даже по меркам диковатых обитателей запада Гардаша, Приречье оставалось глухим лесным уголком, где нормальному мастеру делать нечего. В теплое время года здесь с трудом можно было насчитать с полтысячи жителей, из которых минимум половина болталась на промысле в окрестных лесах. Зимой же, когда реку сковывало льдом, а ветер приносил из степи лютые снегопады, в поселке оставалась едва ли сотня людей. Ехать сюда по доброй воле соглашались немногие.

Пройдясь по мастерской, Брак наскоро покидал в тачку еще всякой мелочи, машинально стараясь не сгибать сросшийся, но все еще напоминающий о себе мизинец. С натугой загрузил лодочный компрессор, добавил пустой бочонок – отвезти на пивоварню. Местные речную воду почти не употребляли, не без оснований считая ее рассадником заразы, поэтому готовы были возить зерно через полмира, лишь бы не травиться зазря. Хотя, может была и другая причина, но Брак разбираться не стал, молчаливо приняв правила игры и прикончив уже третий за неделю бочонок. Напиток отдавал хвоей и заметно горчил, но, по сравнению с пенистой клановой мочой, был весьма хорош и стоил здесь дешевле эйра.