Фаллибилизм против фальсификационизма

Лакатоса беспокоит интеллектуальная извращенность. Я разделяю его беспокойство. Безграмотные, серые книги наводняют рынок, пустая болтовня, уснащенная необычными и непонятными терминами, претендует на выражение глубоких идей, «специалисты», лишенные разума, характера и даже крохотной доли интеллектуального, художественного, эмоционального темперамента, рассказывают нам о нашем «положении» и о средствах его улучшения, причем они поучают не только нас — тех, кто способен обойтись без них, — в их руках находятся наши дети, которым они могут навязывать собственное интеллектуальное убожество. Опираясь на систему поощрений и наказаний, «учителя» обрабатывают умы молодежи до тех пор, пока молодежь не потеряет даже те крохи воображения, которыми она, может быть, обладала. Это печальное положение нелегко исправить. Я не вижу, чем могла бы помочь здесь методология Лакатоса...

 Из­менение перспективы сделает ясным, что существует много способов упорядочения окружающего нас мира, что ненавистные стеснения одного множества стандар­тов могут быть разрушены свободно избранными стан­дартами иного рода и что нет необходимости отвергать всякий порядок и погружаться в меланхолический по­ток сознания. Общество, опирающееся на множество жестких ограничительных правил, в котором бытие чело­века становится синонимом подчинения этим правилам, выталкивает инакомыслящих в бесчеловечную сферу всеобщего бесправия, отнимая у них разум и человече­ское достоинство. Парадоксальность современного ирра­ционализма заключается в том, что его сторонники неяв­но отождествляют рационализм с порядком и ясностью выражений и поэтому считают себя вынужденными за­щищать нечленораздельность и абсурд: многие формы «мистицизма» и «экзистенциализма» были бы невоз­можны без прочного - хотя и неосознанного - доверия к некоторым принципам столь презираемой идеологии (вспомним хотя бы «теорию», утверждающую, что поэ­зия есть не что иное, как цветисто выраженные эмоции).

Устраните эти принципы, допустите возможность мно­жества различных форм жизни, и такие явления исчез­нут как кошмарный сон.

Мой диагноз и предлагаемые мною меры до некоторой степени совпадают с тем, что говорит по этому поводу Лакатос. Он указывает на сверхжесткие принципы рациональности как на источник некоторых вариантов иррационализма и побуждает нас принять новые и более либеральные стандарты. Я указываю на сверхжесткие принципы рациональности, а также на общее почтение к «разуму» как на источник некоторых форм мистицизма и иррационализма и также призываю принять более либеральные стандарты. Однако в то время, как «уважение к большой науке» заставляет Лакатоса искать стандарты в пределах современной науки «последних двух столетий», я рекомендую поставить науку на ее место как интересную, но ни в коем случае не единственную форму познания, обладающую большими преимуществами, но не лишенную и многих недостатков: «Хотя в целом наука довольно неприятна, от нее можно чему-то научиться» (Г. Бен, Письмо к Г. М. Саймон от 11 октября 1949 г.). И я не верю в то, что шарлатанство можно уничтожить с помощью правил...

Наконец, позвольте мне еще раз повторить, что шовинизм науки для меня является гораздо более важной проблемой, чем проблема духовного бесплодия. Он даже может быть одной из главных причин такого бесплодия. Ученые не довольствуются своими собственными играми в рамках правил, которые они считают правилами научного метода. Они стремятся сделать эти правила универсальными, превратить их в часть всего общества и используют все средства, имеющиеся в их распоряжении, — аргументы, пропаганду, тактические уловки, запугивание, приемы лоббистов — для достижения своих целей. Китайцы осознали опасность этого шовинизма и предприняли шаги к его устранению. При этом они возродили важные элементы интеллектуального и эмоционального наследия китайского народа и улучшили практическую медицину. Было бы неплохо, если бы и другие народы поступили аналогичным образом.

Литература

1. Agassi J. How are Facts Discovered // Impulse, 1959, vol. 3,, N 10, p. 2-4.

2. Agassi J. The Confusion between Physics and Metaphysics in the Standard Histories of Sciences // Proceedings of the 10th Intern. Congress of the History of Science. 1964, vol. 1, p. 231-238.

3. Agassi J. Scientific Problems and their Roots in Metaphysics // The Critical Approach to Science and Philosophy, ed. by M. Bunge, 1964, p. 189-211.

4. Agassi J. Sensationalism // Mind, 1966, vol 75, p. 1-24.

5. Agassi J. The Novelty of Popper's Philosophy of Science // Intern. Phil. Quart., 1968, vol. 8, p. 442-463.

6. Agassi J. Popper on Learning from Experience // Studies in the Philosophy of Science, ed. by N. Rescher. 1969.

7. Ayer A. Language, Truth and Logic, 1936 (2 ed. – 1946).

8. Bartley W. Theories of Demacration between Science and Metaphysics // Problems in the Philosophy of Science, ed. by Lakatos and Musgrave. 1968. p. 40-64.