Fallout: Equestria (ЛП)

— Рэйнбоу Дэш... Эплблум... — еле выговорила я. — Селестия... они отключили систему загрузки разума от управления. Так было спроектировано. — Я знала это, но считала, что они полностью убрали эту функцию из мэйнфрейма «Крестоносец», а не оставили рабочей, но неполной.

Спайк однажды спросил меня: Ты когда-нибудь слышала старую поговорку — "Дорога в ад устлана благими намерениями"? Если у их истории была бы мораль, то именно так она бы и звучала.

— Я уже знаю, — мрачно сказала Селестия. Она совершила ошибку. Простую ошибку с ошеломляюще трагичными последствиями, которую, однако, можно понять

Это была история падения Эквестрии в миниатюре. В моей голове вспыли слова диджея Пон3: Великая истина Пустоши заключается в том, что здесь нет пони без греха, что каждый совершил что-то, о чём теперь сожалеет.

Во мне заговорила моя разумная часть. Если это произошло на самом деле, то я говорила не с самой Селестией. Это была лишь программа, иллюзия воспоминаний. Загружая себя в мэйнфрейм «Крестоносец», ты не помещаешь самого себя в компьютер. Он просто делает слепок твоих мозгов. Если только не…

Я вспомнила Старейшину Коттэдж Чиза с его дьявольскими намерениями. Он действительно собирался жить вечно, не только загрузив своё сознание в мэйнфрэйм, но ещё и перенеся свою душу в саму машину, тем самым сделав её сосудом души.

Я посмотрела на Селестию, и от осознания ужасности произошедшего с ней мои глаза округлились, а в голове прозвучали слова Рэрити:

Я даже просила Спайка сжечь её. Добилась лишь того, что она отослалась принцессе Селестии.

Принцесса Селестия была, пусть и недолго, под влиянием Чёрной Книги.

— Вы... — я уставилась на неё с глазами, полными ужаса.

— Да, — с сожалением подтвердила Селестия, которой и так был понятен вопрос. — Заклинания были настолько простыми для изучения, что я выучила их, едва открыв страницы. Не могла же я даже глазком в книгу не заглянуть?

Я почувствовала озноб.

— Когда живешь целую вечность, скука становится недругом, — объясняла она. — По-своему таким же опасным для меня, как и Дискорд. Особенно, когда я была одна.

Селестия вздохнула.

— В течение последующих столетий после того, как я изгнала Найтмэр Мун, я начала изучать всё, что могла о загадочных, секретных и запретных вещах. Я даже познала некоторые любопытные аспекты алхимии зебр и магии драконов — пара фокусов, которые пони вроде Меня может исполнить. Позднее я даже основала школу, в которой обучали всему тому, что я узнала, и что было безопасно.

Магия драконов? Уж не ей ли Она пользовалась, чтобы отсылать свитки обратно Спайку? Я не удержалась и спросила.

— Да, — ответила она мне, одарив при этом ностальгической улыбкой. — Я узнала её от драконицы, которую ты сейчас знаешь как Мышь. — Она продолжила: — Тайны Чёрной Книги были соблазном, сыгравшем на многовековой привычке.

Не удивительно, что щит центрального узла П.О.П. был таким неуязвимым. Не удивительно, что он простоял так долго. Его поддерживала душа Селестии.

И тут мне в голову пришла ещё одна одна мысль: выходит, что всё, конец. Обратной дороги не будет, и из П.О.П. мне уже не выбраться. Не то чтобы я это вообще планировала, ведь я всё равно не могла уйти, пока ещё существовала угроза со стороны Анклава. Нет смысла в конце войны, если завтра она разгорится вновь. Тем не менее, свыкнуться с тем, что я буду навсегда заключена внутри комплекса, было очень сложно.

Но всё-таки я была готова к этому. Пусть я больше не увижу своих друзей, пусть пегасы заклеймят меня врагом рода пегасьего, это того стоило. Вернуть солнце в Эквестрию... Остановить Анклав...

...блин, да это бы уже стоило того, если бы помогло Сильвер Белл увидеть настоящую радугу.

Я устремилась в сторону маленькой двери. Единственным, о чём я сейчас сожалела, было то, что я больше не увижу Хомэйдж, не смогу обнять её в последний раз.

Я остановилась, оглянувшись на экраны.

— Я могу увидеть их? — спросила я. — Моих друзей? Отсюда?

— Конечно, моя маленькая пони.

Мое сердце ёкнуло, а маленькая пони в моей голове запрыгала на месте в нетерпении. Мои первым порывом было спросить о Хомэйдж. Но у меня был друг, о чьей судьбе я беспокоилась намного сильнее.

— Селестия, умоляю, — взмолилась я. — Покажите мне Дитзи Ду. Покажите, что случилось с ней. Я должна знать, что с ней всё хорошо.

Принцесса Селестия исчезла с экранов, Её изображение сменилось сценами битвы за Филлидельфию. Каждый монитор показывал то, что записывалось башнями П.О.П., причём на двух из них демонстрировалась запись недавних событий, а на третьем велась трансляция в реальном времени.