Фальшь истины

«Она еще спрашивает!»

– Что у меня могло стрястись? Я просто пытался представить: как там Марина?

Откуда это вырвалось? Ведь не заботило ни секунды, а тут вдруг явилось беспомощной попыткой вызвать ревность, хотя бы подобие ревности! Чуть-чуть раззадорить. Но Митя упустил из виду, что рядом девочка, которая тоже все слышит. Ее ручонки сразу опали слабыми стебельками, точно порыв ветра был слишком безжалостен. Не ожидал он от себя этой безжалостности…

– С чего это вдруг?

Теперь в черных глазах смеха нет. И рот напрягся, стал жестким, такой и поцеловать не захочется. Но ему хотелось. «Боже, что я болтаю?!»

– Да я шучу, – пробормотал Митя, остро ненавидя собственную неспособность выкрутиться. Миллион раз выкручивался, а с Дайной это не проходит, она будто парализующий яд в него впрыскивает.

Олеся протопала к своим игрушкам, уселась ко всем спиной. У Дайны некрасиво свело лицо, и Мите захотелось убежать прочь, лишь бы не видеть, какую боль она способна испытывать из-за других. К несчастью, они – ровесники, Дайна никогда не станет относиться к нему по-матерински, а только это, похоже, еще может пронять ее.

Отчаяние заставило его защищаться наступлением:

– А ты сама о ней и не вспомнила?

– С какой это стати мне о ней помнить?

Боли в лице больше не было, его залил холод, да такой, что черты окаменели.

– Она же всего меня лишила, всего! А я еще должна о ней заботиться? Да пошла она!

– Чего она тебя лишила?

– Жизни!

Это слово швырнуло его на край пропасти, над которой столько лет, оказывается, стояла Дайна. Даже дух захватило от ужаса… Впереди не было ничего. Жизни не было. Все, чем Дайна дышала, осталось в том прошлом, которое больше не существовало. Митя помог вытянуть из него девочку, – спасибо. Но остального она лишилась навсегда. И тут уж никто не поможет, даже Митя. Хотя вряд ли ему захотелось бы помочь ей в остальном. Хотя… Кто знает…

– Ты о своем муже?

Она отвернулась:

– Да что говорить… Ты его даже не знал.

«Когда исчезли солнечные зайчики? – удивился Митя отстраненно. – Я-то думал, они приросли к ней…»

Присев рядом с дочерью – жаркие отблески вспыхнули на голых коленях – Дайна поцеловала темные волосы на макушке, почти такие же вьющиеся, как ее собственные.

«Может, это еврейское имя? – впервые пришло ему в голову. – Дайна… Еврейки кудрявые. И есть чертовски красивые. Помнится, в «Сашке» у Лермонтова. Моя первая эротическая литература… Не забудешь, как пробирало, порнофильмы рядом не стояли».

– Марину мы как-нибудь проведаем, – пообещала Дайна больше дочери, чем ему. Он-то при чем?

Олеська подняла голову. Профиль у нее был таким нежным, что солнце просвечивало его насквозь.

– Когда? – уточнила она требовательно.

– Ну… Как-нибудь… Когда она успокоится и не вопьется мне в глотку.

Мите представилось окаменевшее – ничто не дрогнет, – почти мужское лицо.

– Она способна впиться в глотку? Да ну, брось!

– Ты ее совсем не знаешь, – Дайна поднялась и поморщилась оттого, что в колене что-то хрустнуло, выдавая возраст. – Это знаешь, еще та змеища! Столько яда накопила, что самое лучше отравить может. Ты, дружок, держись от нее подальше.

Последнего Митя не услышал.

– У вас с ним и было – самое лучшее? – спросил он, не понимая, почему отводит глаза.

Она и не подумала одарить его спасительной ложью:

– Да. Лучше и быть не может.

– Но может быть по-другому, – его пробрал легкий озноб оттого, как просительно прозвучал его голос. Во что он превращается рядом с ней?!

На этот раз Дайна уступила:

– По-другому, конечно.

– Но это все – второй сорт…

Ощутив гастрономический привкус его слов, она спохватилась:

– Будешь с нами обедать? У нас сегодня вегетарианский суп и печень с рисом. Все очень полезное. Доктора ведь едят только здоровую пищу?

– Доктора водку пьют. Это здоровая пища?

Олеська запрокинула изумленное личико:

– Все-все водку пьют?

– Ну что ты, я шучу! – опомнился Митя. – Доктора – они хорошие. Все, как доктор Айболит.

– А ты совсем не похож на Айболита, – девочка радостно хихикнула и, ловко вывернувшись, уселась по-турецки, выставив розовые пятки.

Митя сделал вид, что обиделся:

– Почему это именно я не похож?

– А ты молодой, а доктор Айболит старенький. Может, ты не настоящий доктор?

– Может быть, – согласился он. – Вообще-то я не о медицине мечтал…

Уже направившаяся к кухне Дайна живо обернулась, хлестнув волосами косяк:

– А о чем?

Митя натужно усмехнулся, ощутив, как провалилось в пустоту сердце: «Она может это понять?»

– Я… В общем, я мечтал играть джаз.

– Джаз? – понизив голос, протянула она так, что услышалась тягучая мелодия.

– Трудно представить? Я учился играть на фортепиано. Только классическим музыкантом мне не особо хотелось становиться.

Дайна сделала несколько шагов к нему:

– Так что ж ты не играешь джаз?

Улыбнувшись девочке, Митя поднял мягкого на ощупь крокодила, вложил палец в приоткрытую пасть.