Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти

Янина немедленно передала эту информацию Марии и «Эльжбете», главе «Сахары» – разведывательной операции по Майданеку. Окружному командованию АК требовалось как можно скорее узнать маршрут поезда, чтобы спланировать нападение, а Эльжбета тем временем должна была предоставить Янине оружие для заключенных, которым предстояло бежать с поезда, чтобы Янина успела провезти его в лагерь. Она волновалась, что доставки ГОС в Майданек могут вот-вот запретить.

Когда Янина приехала в лагерь с продуктами в пятницу 31 марта, ее уведомили, что 730 польских заключенных покидают лагерь на поезде в воскресенье 2 апреля. Дополнительные пайки от ГОС отбывающим следовало доставить в субботу. Янина обрадовалась: это подтверждало как информацию командования АК об отправке, так и то, что ей разрешат выполнить еще одну доставку. Однако, подъезжая к Полю 3, она увидела, что Фуманн ее ждет. Это всегда было плохим знаком. Янина напряглась, гадая, что будет дальше.

– Проезжайте мимо! – приказал он. – Это отделение для отбывающих. Им ваша еда не понадобится.

– Но поезд будет только через два дня, – возразила Янина.

– А вы откуда знаете? – спросил он. В его глазах промелькнул торжествующий огонек, и он двинулся навстречу Янине, чтобы ее схватить. Наконец-то у него появилось доказательство, что графиня Суходольская – шпионка.

– Администрация лагеря уведомила меня этим утром. Завтра я должна привезти дополнительные пайки всем убывающим заключенным, – вежливо ответила Янина.

Фуманн остановился и нахмурился:

– Вы ничего не провезете в это отделение.

– Но комендант Вайс дал специальное разрешение на доставку пайков убывающим заключенным. Если не верите мне, спросите его.

Вайс подтвердил все Фуманну, отчего у того появилось еще больше причин ненавидеть графиню[243].

Мария сообщила, что поезда в Гросс-Розен поедут сначала на юг от Люблина, через леса, а потом повернут на запад. Через Эльжбету Янина получила посылку с лезвиями и фляжками спиртного с подмешанным снотворным. Они предназначались для заключенных, которые возглавят побег с поезда в Гросс-Розен. Охранники Майданека славились своим пьянством, поэтому заключенные предполагали, что с легкостью смогут их подпоить. Когда начнется атака снаружи, они нападут на охранников с лезвиями. Узнав от Фуманна, что заключенных, предназначенных для перевозки, собирают в Поле 3, Янина спрятала контрабанду в двойном дне суповых бидонов, которые ей предстояло доставить в субботу 1 апреля.

В этот день она, осуществляя доставку, как обычно, сделала первую остановку в Поле 1. Она всегда с нетерпением ждала возможности обменяться парой слов с Перцановской, но и врач, и остальные заключенные, принимавшие доставку, были до странности подавлены, а многие даже плакали. В отделении происходила настоящая трагедия. Перед одним из бараков Янина увидела большую группу белорусских детей, которых охраняли надзирательницы из СС. Дети были принаряжены, мальчики – в кепках, а девочки – с лентами в волосах. Из барака до Янины доносились женские крики и плач: матери звали своих детей, напоминали им их имена и фамилии, а также названия родных деревень. Потом к бараку подъехали грузовики. Надзирательницы начали сажать истерически рыдающих детей в кузова; матери рыдали и стучали кулаками в стены барака, и все это сливалось в оглушительный шум. Янина так глубоко сочувствовала этим женщинам, что сама едва не плакала. Позднее до нее дошла информация, что детей отправляли в Лодзь для германизации, и после войны она свидетельствовала об их похищении[244].

В Поле 3 Янина прибыла с обычной доставкой и грузовиком с пайками для заключенных, отбывающих на следующий день[245]. Она с трепетом смотрела, как с грузовика снимали бидоны с контрабандой и затаскивали их в кухонный барак. Заключенный, разгружавший бидоны, улыбнулся Янине и кивнул головой. Возвращая ему приветствие, Янина услышала щелчок хлыста – заключенный скривился и бросился бежать. Пораженная, Янина развернулась и увидела Фуманна на лошади, с хлыстом в руках. Он подскакал к Янине и склонился над ней.

– Очень жаль, что вы тут не заключенная, – рявкнул Фуманн, – но очень скоро вы окажетесь в концлагере и ничем не будете отличаться от них! Может, заключенные и капо вас и пожалеют, но, если это будет мой лагерь, я вас повешу на первом же столбе!

Он наклонился еще сильней, едва не касаясь носом лица Янины, и уставился ей в глаза с такой злобой, что она оцепенела от страха. Однако внешне она этого не показала и храбро встретилась с ним взглядом, приказав себе не дрожать. Казалось, время остановилось. Потом Фуманн хмыкнул, выпрямился и поскакал прочь.

Ханка заплакала. Она была уверена, что Фуманн застрелит Янину, если она ответит ему. Ханка торопила Янину скорей уезжать из лагеря, но та внезапно застыла на месте, словно примерзнув к земле. Ханка подумала, что у графини шок, но на самом деле ее обуял ужас. Она увидела, что Фуманн подъезжает к грузовику, из которого Зелент в этот момент разгружал контрабанду. Внезапно Фуманн развернул лошадь и вернулся к ней.