Фальшивая невеста

Вивека спохватилась и тоже выпила немного, не переставая думать, как страшно было тогда Миколасу. Неудивительно, что он такой непробиваемый.

– Он думает, что я хочу очистить имя Петридес, но я думаю лишь об искуплении грехов. В некотором смысле я его получил. Я горжусь внуком и тем, что он делает. Он хороший человек. Он рассказал мне, почему привез тебя. Мальчик все правильно сделал.

Вивека подавила ухмылку. Причины, по которым она оказалась здесь, так сложны, что поступок Миколаса можно счесть и правильным, и нет, с какой стороны посмотреть.

– Однако ему так и не удалось окончательно все забыть. Разве то, что он делает, это для меня? Нет. Он выстроил эту крепость для себя. Он никому не доверяет, никому не подчиняется.

– И ему никто не нужен, – пробормотала Вивека.

– Поэтому у тебя такое несчастное лицо, πουλάκι μου?[3]

Вивека залпом допила узо, и вскоре приятное тепло побежало по ее телу. Она вскинула голову и поправила волосы.

– Он ведь никогда не полюбит меня, верно?

Эребус посмотрел на нее с тоской, которую даже не пытался скрыть. Ведь в этом доме не лгут друг другу. Вивека замерла, глядя на старика с надеждой.

– Думаю, нам пора продолжить игру, – сказал он, вставая.

Глава 12

Миколас поднял голову и увидел выходящую из лифта Вивеку. Она пользовалась им, лишь когда спускалась в тренажерный зал, но сейчас она была одета для ланча.

Неожиданно она пошатнулась, и он бросился к ней.

– Ты в порядке?

– Все хорошо. – Она придерживалась рукой за стену. – Просто забыла, как на людей действует узо.

– Ты пила узо?

– С твоим дедом. И, пожалуйста, не злись. Это была его идея. Думаю, мне надо вздремнуть перед ужином. Кстати, он собирался заняться тем же.

– Это так вы играете в нарды?

Он взял ее за руку и повел в спальню.

– Обычно мы обходимся без узо. – Она остановилась, развернулась к нему и положила ладонь на грудь. – Сегодня мы разговаривали.

Это насторожило Миколаса, он внимательно вгляделся в лицо девушки.

– О чем вы говорили? – От неприятных подозрений во рту появилась горечь. Он сделал шаг назад, не выпуская при этом ее локоть.

– Эребус любит тебя, ты знаешь. – Губы ее сжались, на лице появилось трагическое выражение. – Он надеется, что ты его простишь.

Миколас заморгал и отдернул руку.

– Он понимает, что тебе сложно это сделать. Впрочем, мне кажется, если ты и попытаешься, он себя простить не сможет никогда. Это так… печально. – Вивека отвернулась и оперлась плечом о стену. – Неужели ты никого не подпустишь к себе, Миколас? Тебя устраивает такая жизнь? Секс без любви?

Он покачал головой и выругался. Сжав руки в кулаки, он поднял глаза к потолку. В такие минуты он ощущал себя непозволительно беспомощным.

– Я солгал тебе, – произнес он. – В первый день, когда мы только встретились. Я сказал, что дед дал мне все, чего я только мог пожелать. Но не сказал, что мне ничего этого не было нужно.

Вивека повернулась и посмотрела на него с интересом.

– Я его проверял. – Теперь он понимал, что с помощью подарков дед хотел заслужить его доверие, а потом это превратилось в игру. Ужасную, страшную игру. – Я требовал от него вещи, которые мне не были нужны, просто хотел посмотреть, выполнит ли он мою просьбу. О своих истинных желаниях я никогда ему не рассказывал. И никому не рассказывал.

Он посмотрел на небольшой шрам на ладони.

– Никому. Физическое насилие ужасно, но психологическое… – Руки его затряслись.

– Миколас. – Вивека бросилась к нему и сжала его ладони, словно хотела помешать погрузиться в мрачные воспоминания.

Голос его стал совсем чужим, словно за него говорил другой человек.

– Они спрашивали меня, хочу ли я пить, хочу ли в туалет. Спрашивали, хочу ли, чтобы они прекратили меня пытать? Конечно, я отвечал да. Но ничего не получил.

Она прижалась к нему всем своим хрупким телом и принялась гладить по плечу. Миколас попытался отстраниться, несмотря на то что душевный покой, который она стремилась ему дать, был тем, чего ему так не хватало в жизни.

– Я действительно не могу, я не пытаюсь причинить ему боль. Но что будет, если я поверю ему, дам понять, как он много для меня значит? Он не может опять стать моим спасителем. Его слабость будет использована против меня, а я не могу этого допустить. Я не могу открыться и показать свою незащищенность перед ним. Ты понимаешь?

Вивека прижалась лбом к его груди.

– Понимаю. – Она с трудом перевела дыхание. – Мне надо лечь.

Он проводил ее взглядом и провел рукой по ткани сорочки, ставшей влажной от ее слез.

– Виви! – Ей навстречу шла Клэр под руку с мужем Алексеем.

Впервые за вечер Вивека искренне улыбнулась. Точнее, за много дней. В последнее время ее отношения с Миколасом стали еще более напряженными. Теперь она не просто его любила, но и хорошо понимала, и знала, что он никогда не позволит себе влюбиться в нее.

– Как твое платье? – подмигнула Вивека, чтобы немного поднять настроение.

– Теперь я всегда ношу с собой нитки и иголку. – Клэр похлопала рукой по сумочке.